ладони на горячие валки. Судно даже не вздрогнуло, наоборот, пошло мягче, уверенней. Подумав, Виал приказал начальнику гребцов прибавить ритм. Тот чуть сбился, услышав сомнительный приказ.

Если уж кибернетес доверился чужаку, гребцам не о чем беспокоиться.

Судно ускорилось, люди громкими выдохами оглушали окрестности. Наверняка перепугали всех окрестных духов. Виал только улыбнулся. Давно эти скалы не слышали подобного шума.

Полсотни глоток, десятки весел и песня флейты.

Валки в руках норовило вырвать, но Виал уверенно держал рулевые. Словно прирос. Приходилось стоять, чтобы ногами отталкиваться от палубы. Два рулевых весла стали продолжением рук. Виал чувствовал теплые воды, что омывают лопасти весел. Вода тут горячее, чем на внешней стороне. Подземный огонь нагревает, создает чудные течения и ответственен за другие явления.

Все это привычно, знакомо. Лишь судно чужое. Дух корабля так же доверился незнакомому кормчему. Ведь и судно впервые в этих водах.

Лопасти прорезали дымящиеся воды, оставляя за кормой четкие линии и пенистые волны. Впереди был опасный участок, множество рифов, выступающих из воды обломков. Низкая осадка позволяла пройти там, где другие корабли не рискнут. Приходилось учитывать длину судна.

Виал справился. Хоть десять лет не управлял длинным кораблем, но оказавшись на месте кормчего все вспомнил. Тело не утратило навыков, приобретенных с таким трудом за годы ученичества, вождения хищных судов и, само собой, гражданской войны.

Подходящая гавань находилась дальше от того места, где Виал в прошлом году останавливался. Храмовые камни, возможно, заинтересовали бы Китора, но идти туда не имело смысла.

Стоянка оказалась незанятой, что уже радовало. Не сказать, что во внутреннем море Рухнувших островов часто встречаются суда, но все же такое случается. Вот Китор теперь знает об этой стоянке.

Гавань была укромной, образованной пологим склоном, засыпанным красным гравием. Все это были остатки жилых строений, разрушенных на острове. Уцелели лишь руины на самой вершине. Город, что располагался здесь в древности, оставил о себе не так много напоминаний.

Со своего места Виал видел, как навклер ладенов забрался на планшир, держась за форштевень. Держался он легко, как всякий человек, выросший в море.

Подходы к гавани были ограничены завалами камней – естественный волнолом. Все это остатки общественного сооружения. Ведь камни были крупными, не кирпич. Открытый с запада и востока остров защищен от сернистых выделений, вулканическая активность в этой части не происходит. Лишь колебания земли могут угрожать путешественникам.

Красные осколки на дне придавали воде особый цвет. Среди камней сновали крабы, креветки и мелкая рыбешка. Спокойные воды приманивали жизнь.

Жирные водоросли заполняли чуть ли не все пространство.

– Ха! – воскликнул Клеомп, смотрящий за борт. – Не составит труда уйти.

– Да, водоросли не успевают затягивать тропу.

– А в других местах?

– Там крупные камни, намытые мели. Ручьи тут не стекают, но течения сформировали свой рельеф.

Клеомп покивал. Он старался запомнить путь. Виал готов был поспорить, что ладену удалось это.

Самое сложное – найти эту гавань, среди рифов и утопленных развалин. А путь к берегу уже не составлял труда.

По команде Китора, гребцы остановили судно, а свободные моряки принялись бросать якоря: два с кормы, один с носа. Шлюпка, шедшая на привязи, стукнулась о борт корабля. Виал взглянул на нее, заметил, что на дне скопилась вода. Не так много, возможно, это брызги волн, а не течи.

Виал передал валки Клеомпу и направился на бак. Все равно рулевой сейчас не требовался. Клеомп просто поднимет весла и закрепит их.

Гребцы так же закрепили весла в висячем положении, чтобы вода стекла с лопастей. Кожаные фартуки защищали уключины от влаги. Солнце и ветер подсушат весла, затем их уберут.

Пока судно зафиксировалось в гавани, подобно лебедю с поднятыми крыльями. Правда, ладены не использовали никаких судовых украшений. За редким исключением на их судах можно было увидеть коня или рыбий хвост.

Китор остановил судно ровно там, где это бы сделал Виал – в десяти футах от берега. Бронзовый таран казался больше, чем он есть, прячась под водой. Длинные его клыки почти касались красного песка.

– Похвальная точность, – сказал гирциец.

– Ты сомневался во мне?

– Как и ты во мне.

Они оба ухмыльнулись и синхронно кивнули.

На дне виднелась борозда, проделанная сотнями, тысячами судов, что вытягивали тут на берег. Часть битого кирпича превратилась в песок, что отчасти помогало счистить с киля ракушки и наросты.

Глубина в два фута. Уже можно дойти до берега. Не дожидаясь команды навклера, многие ладены попрыгали за борт.

Виал покачал головой. В пиратских ватагах обычно порядки даже хуже, чем на судне Китора, и все же такое нарушение дисциплины не могло не раздражать. Китор не обратил на это внимания.

Он разглядывал берег, пологий склон из битого кирпича. Этот склон упирался в вертикальную стену, на которой видны цветные прожилки. Во время катаклизма остров раскололся, часть его обрушилась, осыпалась в море. Так образовалась эта гавань, этот пляж из красного гравия.

Уцелела небольшая часть города, развалины торчали на склоне словно гнилой зуб.

На черном базальтовом основании выделяются строения. Несколько одноэтажных домов, остатки общественного сооружения. Большинство колонн обрушилось, их не видно. Кровли не уцелели нигде, что немудрено. От жилых домов остались только первые этажи. Хотя там мог быть и второй, и даже третий этаж! Причем не из дерева, а из кирпича.

Виал, когда бродил по развалинам, не нашел ни одной досочки. Зато полно было кирпича, камня, черепичных осколков. Побелку со стен давно смыло. Возможно, дерево сгнило или сгорело, а уголья смыло в море.

– За что этот город покарал Царь черновласый? – прошептал Китор.

Он не столько спрашивал, сколько удивлялся. Виал решил ответить.

– В те времена, когда стоял этот город, Энносигей еще в луже на востоке бултыхался.

Услышав имя бога, Китор вздрогнул. Как всякий моряк, он предпочитал не поминать имени божества в его царстве. Это бы привлекло ненужное внимание к кораблю и людям на нем.

Виал не боялся бога данаев.

– Это земли и воды принадлежат Хозяину, – сказал гирциец.