— Я думаю, тебе будет сложно рассказать что-нибудь такое, что удивило бы меня.

— Поверь, я вполне могу. И мне даже не придется тебе врать.

Мы снова надолго замолкли.

— Так что же мы будем делать? — спросила я. — Если никто из нас не хочет говорить с другим…

— Я хочу с тобой говорить! — Денис поймал мои руки и притянул к себе. — Я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Я могу обещать, что никогда не причиню тебе вреда — скорее умру сам.

Я подняла бровь.

— Не слишком ли громкие слова? — спросила я, но на самом деле мне хотелось верить ему. Хотелось, чтобы он наполнил жизнью и красками тот мир, в котором я живу.

— Я знаю, что говорю, — Денис обнял меня и спрятал лицо в моих волосах. Мы стояли так, и я слышала, как совсем рядом с моей грудью бьется сердце в его груди. Горячее дыхание обжигало мне висок, заставляя забывать обо всем.

— Тебе это может показаться поспешным, — после долгой паузы сказал он, — но я знаю, что люблю тебя. Что не смогу прожить, если ты будешь далеко.

«Ты прав, это немножко быстро», — хотела было сказать я, но не смогла. В глубине души я знала, что чувствую то же самое, что и он.

— Как можно любить и не доверять? — только и спросила я. Но Денис промолчал, и я тоже не хотела больше продолжать этот разговор.

— Впусти меня в себя, — попросил он.

И я сама не заметила, как произнесла:

— Хорошо.

Мы так же медленно и молча шли домой. Но рука моя теперь лежала в его руке. Все стало проще и ясней — хотя я по-прежнему не знала ничего. Нужно было только решиться, прыгнуть в омут с головой — и больше не сомневаться уже ни в чем.

Уже у самого подъезда я притянула Дениса к себе и легко коснулась губами его губ.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала я, — пока ты позволишь… я буду с тобой.

Остаток дня мы провели вместе: просто заглянули к Денису на пару минут и остались насовсем.

Верная своему слову, я ничего больше не пыталась выспросить у него, потому, едва оказавшись в квартире и закрыв за спиной дверь, принялась его целовать. Денис поддался на игру и позволил уронить себя на постель.

Устроившись на нем верхом, я принялась неторопливо раздевать его, сантиметр за сантиметром покрывая поцелуями кожу, открывавшуюся в разрезе рубашки.

Наконец, распахнув полы, я провела по открывшейся мне груди руками и замерла на мгновение, нащупав под сердцем небольшой шрам.

— Что это? — спросила я.

Денис недовольно зарычал и убрал руку, которой до сих пор гладил меня по спине, под голову.

— Это шрам, — сказал он, — а ты обещала не спрашивать ни о чем.

Я подняла бровь.

— Ну хорошо, — впрочем, обида, видимо, была достаточно заметна на моем лице.

Даже когда Денис перевернул меня на спину и, стянув свитер, принялся целовать мои обнажившиеся плечи, что-то явно не давало ему покоя, и наконец, приподнявшись надо мной на локтях, он произнес:

— Ну хорошо. Когда отец учил меня охотиться — мне было тогда шестнадцать лет — меня сильно оцарапал дикий зверь.

Вопросов у меня после этого признания стало только больше, но, поколебавшись, я решила, что больше хочу ощупать его спину, чем спрашивать о чем-нибудь сейчас. Руки мои опустились на его поджарый зад, стиснули на мгновение и замерли, когда я вспомнила про метку. Мне снова захотелось сбежать.

Денис, исследовавший поцелуями мою шею, почувствовал эту задержку и снова, чуть отстранившись, спросил:

— Что еще?

— Денис… м… обещай, что не будешь пытаться меня перевернуть?

Денис ничего не ответил, снова наклонившись, он вернулся к своему занятию и уже куда-то мне в грудь пробормотал:

— Обязательно переверну. Как-нибудь потом.

Он запечатлел на нежной коже легкий укус, и я прогнулась навстречу, теряя власть над собой.

Меня не успокоил такой ответ, и дождавшись, пока он стянет с меня джинсы, я снова опрокинула его на спину — чтобы уж точно знать, что он ничего не сделает со мной.

— Уже можно? — пробормотал Денис.

Вместо ответа я захватила его губы в поцелуй и некоторое время нежилась в его руках, пока не обнаружила, что он приподнимает мои бедра, чтобы насадить меня на себя.

Я прогнулась дугой, когда меня накрыло первое удовольствие, и принялась двигаться в такт, забывая обо всем.

Потом мы просто лежали, радуясь тому, что не надо никуда идти, и смотрели какой- то фильм.

Денис принес с кухни сэндвичи и чай, и мы засыпали ему крошками всю постель. Я пристроила голову к нему на плечо и жмурилась, нежась в его горячих объятиях. Уже и не помню, когда такое было со мной в прошлый раз.

Однако время шло, и как это бывает обычно, первый послесексуальный покой прошел.

Я погладила шрам и с немым вопросом запрокинула голову, снизу вверх заглядывая Денису в глаза.

— Ты не успокоишься, да? — спросил он.

— Если ты говоришь, что любишь меня, то для тебя не будет проблемой сказать…

Денис поджал губы.

— Я не люблю, когда мной манипулируют, — жестко сказал он.

Я подняла брови.

— Ты был абсолютно не против — минут пятнадцать назад.

— Ты меня поняла.

В голосе Дениса послышались незнакомые нотки, которые заставили мурашки пробежать по моей спине. Но я не собиралась позволять ему так разговаривать с собой.

Резко поднявшись, я принялась одеваться, и уже у выхода меня нагнал вопрос:

— Почему женщинам обязательно знать все?

Я пожала плечами и оглянулась на него через плечо.

— Может быть потому, — сказала я, — что наша безопасность зависит от вас. И нам нужно знать, какую судьбу мы выберем для себя?

Денис поджал губы и долго молчал.

Я уже собиралась уходить, когда он встал и, шагнув ко мне, поймал в объятия.

— Я не хочу опять тебя потерять, — сказал он, утыкаясь носом мне в загривок.

— А я тебя, — я закрыла глаза, чтобы утонуть в его тепле, и в этот момент меня даже не удивило это «опять».

Денис сделал глубокий вдох.

— Это была драка, — сказал наконец он, — я вырос в тайге. Отец учил меня драться с другими волками — дикими, не похожими на нас.

Я замерла, не веря до конца его словам.

— Другими… волками?.. — медленно повторила я.

— Да, — Денис крепче прижал меня к себе, — ты же сразу это поняла, Диана. Ты почуяла меня — так же, как я почуял тебя. Мы похожи. Мы оба заблудились в этом городе людей.