— Денис… — позвала я, когда группа туристов скрылась вдали.

Денис посмотрел на меня.

— Почему ты ничего мне не говорил?

— Не говорил о чем? — во взгляде его появилась усталость. — Диана, только не начинай опять.

Я покачала головой и, обняв его, притянула к себе. Я боялась, что он может растаять в воздухе, вернуться в сон, оставив меня одну.

Несколько долгих минут мы стояли так, и Денис гладил меня по спине. Наконец я все-таки чуть отстранилась и произнесла, глядя ему в глаза:

— Я в самом деле убила тебя.

По горлу Дениса промелькнул кадык, и он кивнул.

— Я тебя предала.

Денис молчал.

— Но ты виноват и сам. Ты никогда не рассказывал мне о том, что происходит за стенами нашего дома. Я даже не знала, что те люди готовят заговор против тебя.

— Тебе незачем было знать. Только доверять.

— Но как я могу доверять человеку, который ничего мне не говорит!

— Что такое доверие?

Я вспомнила, что однажды один из нас уже задавал другому этот вопрос. И сейчас Денис ответил сам:

— Можно иметь миллион доказательств, но всегда искать еще. Если хочешь обвинить человека — всегда найдется тысяча причин.

— Но…

— Если веришь… то не позволишь себе усомниться, что бы ни произошло.

Я отвела взгляд.

— Ты мог мне рассказать, — повторила я, — хотя бы чуть-чуть…

— Зачем?

— Чтобы твоим врагам не удалось меня обмануть! Неужели ты не видишь, что все едва не повторилось опять!

— Диана, — он поймал мои запястья и прижал к губам, — ты нужна мне. Нужна мне такой, какая ты есть. Не способной принять жестокость. Умеющей любить. Единственное, чего я хотел бы… чтобы ты доверяла мне.

— Но я не понимаю….

— Я не хочу, чтобы жестокость того мира, в котором я живу, касалась тебя. Я такой, какой есть. И так будет всегда.

— Ты хочешь, чтобы я изменилась — но не хочешь меняться сам.

Денис качнул головой.

— Давно уже не важно, чего я хочу. Никто не спрашивал меня, хочу ли я занять престол. Так было тогда. Так есть сейчас. И так будет всегда. Моя жизнь никогда не принадлежала мне — и не будет принадлежать. Ты как-то сказала мне, что волки предпочли бы решать за себя… Но разве решаю за себя я?

Я молчала.

— Единственное, что я выбрал для себя сам — это ты. И потому я хочу, чтобы ты осталась настоящей со мной… И чтобы я мог быть с тобой таким, каким я хотел бы быть.

Я моргнула, смахивая непрошенную слезинку, и молча обняла его.

Уже на границе дня и ночи я притянула Дениса к себе, заглянула ему в лицо и спросила:

— Ты видишь то же, что и я?

Он ответил:

— Да.

Я закрыла глаза. Стаи волков, закованных в стальной доспех, неслись навстречу друг другу…

Нет, это я не хотела вспоминать, но поток образов был слишком мощным, и управлять им я не могла.

Я снова видела Дениса — и не разобрать, наяву или во сне — в серебряном венце и мантии, подбитой соболем. Я шла ему навстречу, и золотой обруч отягощал мою голову. А потом он ловил меня в объятия и целовал.

— Это все сон… — пробормотала я, поднимая веки.

Денис напряженно смотрел на меня.

— Диана, признай. Сейчас или никогда.

Я осознала, что больше не могу делать вид, что выбираю, и сказала:

— Да. Да, мой король.

Потом прижалась к нему щекой и пробормотала:

— Прости меня.

Конец