А потом, когда мы вместе доходим до лестницы, прошу довести меня до комнаты Давида.

— Конечно, Ульяна Юрьевна, — выдыхает помощница. — Конечно.

Мы доходим до тяжелой большой двери вместе. И я замираю на месте.

Я помню приказание Давида — зайти к нему обнажённой и на коленях.

Прямо в коридоре я начинаю раздеваться — это выглядит странно и, наверное, даже нелепо, но Катя почему-то сейчас не улыбается. Она серьезна, как никогда.

Забирая всю мою одежду, она кивает на дверь — и мне приходится потянуть её на себя.

Я делаю первый шаг внутрь.

Давид сидит развалившись в кресле.

— Я сказал на коленях, Уля, — усмехается он. — Надо будет завтра показать тебя доктору, чтобы он выписал витамины для памяти.

Ему весело, а я опускаюсь на колени.

— Молодец, детка. Наконец-то ты послушная.

Я обнажённая, на коленях, двигаюсь к нему.

Давид не двигается — только его глаза всё сильнее зажигаются странным светом, который меня сейчас просто пугает.

Наконец, я оказываюсь возле его кресла.

Я не знаю, что делать дальше, и Давид подсказывает.

Раздвигая ноги, он требует меня придвинуться ближе.

Я выполняю его требование.

Давид протягивает руку, касаясь им моих губ — и с силой раскрывает их.

— Сегодня ты посмела перейти границу, — произносит он хриплым тоном. — Поэтому вначале всё будет только для меня.

После чего он медленно расстегивает свой ремень.

Давид

Я привык быть в центре внимания.

Я — мужчина. Много в жизни добился… точнее, добился, всего, чего хотел.

А сейчас мне хотелось завести семью: красавицу жену, затем парочку детишек. Или — как пойдет.

Ульяна идеально подходила мне: образованная, воспитанная, красивая.

А ещё не в меру дерзкая и не признающая мой авторитет.

Последнее меня особенно сильно раздражает. Я не собирался спускать это с рук — в конце концов, моя жена должна знать своё место… которое находится за мной.

Если честно, то когда я приказал ей подняться в мою спальню, я просто собирался преподать ей урок… заставить начать уважать меня и немного бояться.

Всё изменилось, когда я увидел её обнаженную фигуру между своих ног.

Красивая, нагая Ульяна… моя принцесса выглядела такой покорной и такой обворожительно одновременно, что мне просто снесло башку.

Я нее сдержался.

Приказал удовлетворить меня губами.

Я помнил о том, что Ульяна была невинной — не забывал об этом ни на секунду.

Не все девственницы такие неумелые, но я диктовал ей каждое её действие, которое она применяла на практике.

В конце концов, я прижал её голову к своему паху — и с наслаждением освободился от терзающего меня желания, глядя в такие ещё совсем невинные глаза своей невесты.

А уже спустя пару минут и пару глубоких удовлетворенных вздохов, я схватил Ульяну и потащил в кровать — как свою законную добычу.

Плевать на девственную невесту… плевать на белое платье… плевать на всё, что я там себе надумал.

В конце концов, она в любом случае станет моей, так какая разница: сейчас или после свадьбы?

Ульяна

Утром я просыпаюсь, придавленная тяжелым телом Давида.

Он ещё спит, но даже во сне продолжает контролировать моё тело — его бедро закинуто на мои ноги, а рука крепко держит меня за талию.

Не сдвинуться, не подвинуться.

Поэтому я пока просто лежу с открытыми глазами, пытаясь понять, какой урон нанесла моему многострадальному телу прошлая ночь.

Если честно… то честной мне быть самой с собой не хочется. Потому что вчера я пришла в комнату Давида за унижением… унижение я и получила, но кроме этого…

Я тяжело вздыхаю.

Если бы вся прошлая ночь состояла из одного лишь только унижения, то я смогла бы сегодня продолжить уважать себя.

К сожалению всё вышло иначе: даже после унизительного, гадкого начала Давид, в конце концов, заставил моё тело пылать и выгибаться от страсти.

Вспомнив об том, как я скакала вчера на его теле, мне становится совсем уж плохо… испытывая смущение, я немного сдвигаюсь в сторону… и тут же чувствую, как большое мужское тело рядом со мной быстро оживает.

Рука Давида смещается… по-хозяйски обхватывая одну из моих грудей. А в талию мне начинает упираться что-то очень горячее и твёрдое.

— Доброе утро, — вдруг говорит Давид, слегка зевая.

— Доброе… — отвечаю я чуть срывающимся от смущения голосом.

Мужчина негромко усмехается — а потом резко нависает надо мной. Так, что теперь я не могу избежать его взгляда.

Темные внимательные глаза медленно осматривают меня.

— Приготовления к свадьбе начнём сегодня же, — говорит Давид, опуская своё лицо, чтобы поцеловать меня. — У нас будет свадьба века, но долго готовить праздник я не хочу.

Сильной рукой он разводит мне ноги и устраивается между них.

— Я не предохранялся, так что возможно ты уже сейчас носишь моего наследника, — говорит он, медленно входя в моё тело. — Давай, Ульяна, покричи для меня.

Глава 7

Давид

Я бы никогда не подумал, что пробуждение с женщиной в кровати может быть насколько приятным.

Женщин у меня было много — и хотя лишь некоторым из них было дозволено остаться в моей постели до утра, но ни одна из них не приносила мне такой радости, как эта моя невинная невеста.

Впрочем, я отлично позаботился прошлой ночью, чтобы она перестала быть таковой.

Теперь Ульяна вся моя…

Утром, после долгого медленного секса, я приказываю перенести её вещи в мою комнату — отныне и навсегда мы будем спать вместе. И пока горничные делают то, за что им платят, я прошу детку не напрягаться, а отдохнуть где-нибудь в саду. Нет, я уверен в себе — вряд ли она испытывает какой-то дискомфорт после своей первой ночи — несмотря на то, что желание оказаться в её теле вчера сжигало меня дотла, я всё же позаботился о своей невесте…

И всё же, мне хочется, чтобы она … не напрягалась сегодня больше, чем нужно. Пусть отдохнёт, потому что в остальном отдых для неё закончился.

После завтрака я вызываю в особняк лучшего свадебного распорядителя — и заказываю ему самую дорогую свадьбу сезона, поставив жесткие сроки, в которые всё должно быть выполнено.

Мне плевать на неудобства, плевать на все остальные пары, которые, оказывается, уже забронировали на выбранное мной число выездного администратора ЗАГСа… я хочу, чтобы наша свадьба состоялась как можно быстрее.

Впрочем, теперь ожидание не становится таким мучительным, как я это себе представлял: Ульяна двадцать четыре часа в моём распоряжении… красивая, обворожительная, по-прежнему очень невинная, и