— Потому что шею тебе там сломают очень скоро. Хоть ты и смеёшься над контрабандистами, они люди очень серьёзные, кстати, не советую тебе смеяться над ними в открытую. Другой вид очень прибыльной торговли — это скупка краденого, но дело это неуважаемое, так как барыг никто не уважает.

— Почему? Они же ворам помогают? — спросил Пиноккио.

— Ворам всегда кажется, что барыги на них сильно зарабатывают, ничем не рискуя. А барыги всегда считают, что они слишком мало зарабатывают, занимаясь столь рискованным делом. Отсюда весь конфликт. А так как воры люди лихие, иногда они грабят барыг. А барыги, в свою очередь, при первом шухере палят воров.

— В каком смысле, неужто сжигают? — удивился Буратино.

— Балбес, не сжигают, а сдают властям. Но друг без друга они всё равно существовать не могут и живут, как в поговорке: «Милые бранятся — только тешатся». Третий вид очень прибыльной торговли — это наркотики.

— Неужто это так прибыльно?

— Конечно. В южных странах мак считается сорняком, а из него, кстати, героин производят. Вот прикинь, за сколько его можно купить там и за сколько продать здесь? Хотя, конечно, от мака до героина далеко, эту штуку производить надо. Впрочем, стоимость производства в двадцать раз ниже стоимости конечного продукта.

— В двадцать⁈ — ахнул Пиноккио.

— В двадцать, так что прибыли бешеные.

— И что же, синьор Говорящий Сверчок, вы советуете мне заняться наркотиками? — спросил Буратино.

— Нет, не советую, — отвечал Говорящий Сверчок, — дело в том, что уважаемые люди очень консервативны на этот счёт. И всех торговцев наркотиками считают бешеными собаками, не знаю почему. Наверное, потому, что завидуют их прибыли. Поэтому авторитетные предпочитают заниматься рэкетом и прочими благородными делами.

— А кто же тогда занимается наркотиками и скупкой краденого?

— Выражаясь языком криминалитета, черти. Черти проистекают из нацменьшинств и беспринципных местных, которым деньги важнее всяких дурацких условностей.

— А кто такие нацменьшинства?

— Цыгане.

— Цыгане? — удивился парень. — Вот уж никогда не подумал бы, я всегда считал, что цыгане — это такие весёлые люди, которые ходят с медведями и песни поют про степь и про свободу. И ещё таборами по Бессарабии кочуют. И будущее предсказывают.

— Так ведут себя только ортодоксальные цыгане. Кочуют по Бессарабии, песни поют и будущее предсказывают только последние романтики. А современные, деловые цыгане давно построили себе на героиновые деньги дворцов, завели по десятку элитных лошадей и живут в своё удовольствие. В общем, ассимилировались и всяких кочующих по Бессарабии родственников считают дураками. И обзывают их при этом босяками и голодранцами. Я не удивлюсь, если скоро дети оседлых начнут учиться в школах и других учебных заведениях.

— Ты глянь, какие цивилизованные стали, — восхитился Пиноккио.

— Вот, в общем, и всё, что я хотел сказать о торговле, — закончил Говорящий Сверчок.

— Жаль, — сказал Буратино, — что-то я не вижу пока для себя места в мире торговли.

— Не отчаивайся. Есть другие виды человеческой деятельности, если и менее доходные, то уж не менее важные. Одна из этих сфер — это сфера услуг.

— А какие это услуги? — подозрительно спросил Буратино, — Наверное, сомнительные какие-нибудь?

— Что за вздор ты мелешь? Неужели ты думаешь, что я посоветую тебе открыть массажный салон, хотя это очень неплохая мысль, — Говорящий Сверчок даже хмыкнул, — я бы там себе комнатку оборудовал…

— Это зачем? — спросил Пиноккио.

— Неважно. В общем, сфера услуг включает в себя две важные составные: первая составная — оказание самих услуг. Вторая — обеспечение безопасности, в простонародии именуемое рэкетом. Хотя рэкет тоже можно рассматривать как услугу.

— Ой, как хорошо бы заняться рэкетом. Рэкет — это по мне, — обрадовался Пиноккио.

— Зато ты пока не по рэкету, — отрезвило его насекомое.

— Почему это? — обиделся Буратино.

— Потому что бизнес этот очень и очень жёсткий. Он требует хладнокровия, выдержки, знания, человеческой психики, зачастую и анатомии.

— А я почему-то думал, что этот бизнес требует физической силы.

— Болван ты, раз так думаешь. Силы требует погрузочно-разгрузочный бизнес, а те болваны, которые думали, как ты, давно сидят за решёткой. Рэкет — это ежедневная и кропотливая работа с клиентом, требующая от рэкетира серьёзной внутренней организации, а также знание темы и направления, в котором работает клиент. А какой нынче пошёл клиент?

— Какой же?

— Дрянь, а не клиент. Меркантильный, мелочный, жадный и нервный. В общем, паскудство, а не клиент. Только понимание между рэкетирами и правоохранительными органами не даёт этому бизнесу засохнуть окончательно.

— Ну, дело-то хоть прибыльное? — спросил Пиноккио.

— Если организовано правильно, то, безусловно, прибыльное. Но это не должно тебя волновать, пока это не твой бизнес.

— А какой же мой? — грустно спросил Буратино, ощущая полную свою никчёмность в этом мире взрослых людей, в котором ему ещё нет места.

— А твой бизнес — это производство, — заявило насекомое, — и не надо смотреть на меня такими дикими глазами. Я повторяю, твой бизнес — это производство.

— Мамочки, а что же я буду производить, я же ничего не умею, — произнёс Буратино, уже пугаясь поставленной перед ним задачи.

— Деревянная твоя башка, да что ты переполошился раньше времени. Я прекрасно знаю, что ты ничего не умеешь. Разве бы ты играл в напёрстки, если бы умел строить корабли?

— Не играл бы, — произнёс Пиноккио и на секунду представил себя инженером-кораблесттроителем. От мысли о больших и красивых лайнерах, пахнущих свежей краской и морским ветром, у него аж дух перехватило, — ой, как мне хочется строить корабли.

— Чтобы строить корабли, нужно выучить термех, сопромат, динамику машин, высшую математику, гидродинамику и ещё кучу всяких занудностей. А в данный момент ты даже алгебру толком не знаешь. Поэтому спустись-ка, брат, на землю и забудь про корабли, мосты, паровозы и авто хотя бы на время. Ты будешь производить нечто иное.

— И что же тогда я буду производить? — спросил Пиноккио. — Табуретки что ли?

— Ну, насчёт табуреток, мы вряд ли сможем составить конкуренцию нашему соседу мастеру Антонио. Ни в качестве не сможем с ним конкурировать, ни в скорости изготовления, ни в цене. Да и имя он уже себе сделал на стульях, столах и табуретках. Мы найдём другой продукт