со зрителями. На второй день мы разбираем конкретные случаи участников тренинга, потом я даю практические задания. Это может быть что угодно: например, позвонить парню, отношения с которым зашли в тупик и предложить расстаться. Или, наконец, сообщить о разводе жене, потом что жить не под одной крышей уже стало тошно. И все в этом духе. Интересный день. А на третий я даю направление, в котором двигаться дальше. Рассказываю, как перестроить свое мышление, чтобы не повторить ошибку в новых отношениях.

― Рекламируете свои консультации? ― прищурилась Зоя.

— Мне нет нужды что-то рекламировать, меня и так вся Москва знает. Если не напрямую, то через знакомых знакомых точно. Обычно человек сам решает походить на мои консультации, лично я никого не принуждаю. Да и ценник у меня такой, что не все могут себе позволить личные беседы, даже среди обеспеченной публики.

— Я бы на вашу консультацию даже бесплатно не пошла. Потому что мне уже достаточно услышать того, что вы здесь наговорили, и это полная чушь.

― А я, признаюсь, надеялся, что вы все-таки придете днем на мое выступление.

― Вот это зря. Я свое мнение на полпути не меняю, ― заявила Зоя и поудобнее устроилась на скамье.

В саду повисла тишина, разрываемая только дружным пением цикад.

― Может, перейдем на «ты»? ― предложил Глеб. ― Твоего имени я все равно не знаю, но так хотя бы будет комфортнее.

— Договорились.

― Часто бываешь в Сочи?

— Если честно, была здесь еще подростком и практически ничего не видела. Я и сейчас еще ничего не успела рассмотреть, кроме самого отеля ― но он как отдельный мир, со своими переходами, залами, садами…

— Но набрели мы с тобой, пожалуй в самый заброшенный уголок этого мира, — усмехнулся Глеб.

— Это точно. А сколько раз ты был в Сочи?

― О, не смогу сказать точное число. Много. Одно время даже планировал здесь открывать свой офис и школу психологов, но потом решил перенести это в Питер. Зато помню, как попал сюда в первый раз. Мне было лет пятнадцать, я жил в Адлере вместе с мамой и еще одной семьей. Хозяйкой дома была женщина, полноватая армянка, которая всегда ходила в платье с розами. По вечерам она угощала всех домашним вином ― честно, однажды пригубил и оно мне казалось жутко кислым и невкусным. С тех пор, кстати, я не пью вино вообще. Но зато она пекла обалденные пироги с мясом, самсу, армянскую гату ― это такое сладкое печенье. По вечерам мы с другими мальчишками ходили рыбачить, брали старенькую лодку у причала. Хозяин лодок как раз был родным братом той армянки. Помнится, нам несколько раз даже удавалось поймать крупных карасей и ставриду. Но самым ярким воспоминанием для меня остался день, когда лодка перевернулась, и мы (а нас было трое) остались за бортом.

— Надеюсь, все умели плавать?

― Не все. Я не умел. И один из пацанов практически вытащил мое бездыханное тело на берег, протащил на спине.

― Так это у тебя еще с давних времен тянется, да? Привычка тонуть!

— Ну, давай, потешайся надо мной. Вчерашний костюм до сих пор сушится в номере, и, кажется, он безнадежно испорчен.

— Если бы я случайно не оказалась в саду, то пострадал бы не только костюм, но и ты.

― Ты права, мисс Инкогнито. Ты моя спасительница и я тебе очень благодарен. А еще…ты была права насчет меня.

― В чем именно?

― В том, что…― Он запнулся, словно пытаясь собрать россыпь слов воедино. ― В том, что меня и правда обидели. В свое время. Не знаю, стало ли это причиной, по которой я выбрал свой путь, но во многом повлияло, наверное.

— Можешь рассказать, если хочешь. Но я не настаиваю.

― А нужно ли? Теплая июльская ночь, запах магнолий и хвои, тихий плеск воды в корейском саду…

— Японского! ― со смехом поправила Зоя.

― Да-да, все забываю… В общем, я веду к тому, что не хотелось бы портить чудесную романтическую атмосферу рассказами о тяжелом прошлом.

― Во-первых, если хочешь, не рассказывай. ―повторила Зоя, ― Во-вторых, у нас не романтическое свидание, а разговор двух случайных попутчиков.

― Хорошо. В конце концов, у каждого психолога должен быть человек. которому можно выговориться. Правда, таковым нашей среде считается супервизор, но я, честно говоря, на супервизию не ходил лет пять. В последний раз чуть не подрался с новеньким супервизором, который едва успел закончить психфак и уже возомнил себя великим экспертом.

— Тогда расскажите, что вы чувствуете, ― Зоя положила ногу на ногу, поправила воображаемые очки и с серьезным видом уставилась на Глеба.

— Итак, к вопросу о том, кто меня обидел…Когда-то я был близок с одной женщиной, и искренне считал, что люблю ее. Я жил не в Москве, а в Подмосковье, работы в городе было мало, я преподавал психологию в местном техникуме и параллельно пытался писать книги. Время непростое, страна выбиралась из очередного кризиса, я был, мягко говоря, не богат. Она меня поддерживала, мотивировала писать, расти как специалист. Я жил отдельно от родителей, снимал квартиру и постоянно уговаривал ее переехать ко мне. Но она предпочитала жить в родительском доме, в комфортных условиях, и я ее за это не осуждал. Мы встречались почти каждый день, она часто оставалась у меня на один или несколько дней. Постепенно решил перебираться в Москву, потому что возможностей состояться там было больше. Предложил ей поехать со мной и создать свою маленькую семью…Пожениться, проще говоря.

— А она?

― Согласилась, причем довольно легко. Я постоянно находился в настоящей эйфории, потому что представлял, что все будет круто: мы начнем жить вместе, вдвоем будем преодолевать все трудности, со временем, может, ребенка заведем. Мне правда было не так страшно ехать в неизвестность, потому что рядом была она. А потом….

Он встал со скамьи и медленно подошел к пруду. Присел на корточки и осторожно опустил руку в прозрачную воду.

— В назначенный день у нас были куплены билеты на поезд. Мы договорились встретиться на вокзале, в Москве у нас должна была быть съемная комната ― я заранее нашел для нас жилье, договорился по телефону. Я ждал ее до самого отправления поезда, но так и не дождался. Как дурак, стоял на перроне под дождем, и смотрел, смотрел, смотрел в толпу. На мобильник она не отвечала, на домашний тоже. Помню, как сел в поезд в какой-то