рядом с креслом Игоря, оскалилась для порядка и негромко гавкнула.

Глава 20.

Игорь дернулся, пытаясь встать. Собака угрожающе зарычала.

– Злата, фу! Охранять!

Овчарка оскалилась, но с места не сошла.

– Игорь Николаевич, даже не пытайтесь. Без моего разрешения вы не выйдете из комнаты. Прости, хозяйка, мы без приглашения. Дверь была открыта. Яна, дай стул. Тяжело стоять.

Немая сцена затягивалась. У Яны кружилась голова. Она смотрела на Павла и глупо улыбалась. Злата – собака. Только это имело значение, остальное – прошлогодний снег.

Первой среагировала Лариса Павловна. Она прикатила из гостиной офисное кресло на колесиках. Павел сел, задышал короткими рывками.

– Финал прелюдии «В пещере горного короля» я послушал. Не скажу, что все понял, потом догоню. Что у нас во второй части Мерлезонского балета? Она же Элла Кацнельбоген, она же Изольда Меньшова, она же Валентина Панеяд?

– Ага, – продолжая улыбаться ответила Яна. – Гарик Красовский, он же Игорь Николаевич Соболев, он же Генрих Ирбис.

– Значит, сердце твое девичье верно подсказало. Хоть и не родственник, но к семейке Адамсов отношение имеет. Как имя барское отхватил?

– Долгая история, – равнодушно ответил Игорь.

– А мы не торопимся. Лариса Павловна нам чайку заварит, да?

Женщина кивнула и послушно вышла из комнаты.

– Как ты его вычислила, Яна?

– По ботинкам. Когда в завал ногой шибанул, увидела, что армейские. А когда лез по нашей баррикаде, поняла, что это Игорь Николаевич. Ботинки приметные, с другими не спутаешь. Лучше их разглядела, когда связывала его. Это французские рейнджеры, модель 65-го года. Не подделка. Две застежки, кожа грубая, зернистая, маркировка на подошве. Он их, конечно, купил, но уровень подготовки выдал французского легионера. Все просто.

– И давно ты стала Ватсоном? – Игорь демонстративно захлопал.

Она не ответила. Внутри боролись две Яны: болезненная трусиха и вырвавшаяся из прошлого смелая, решительная, жесткая. Девушка отошла от окна, забралась с ногами на кровать, закуталась в одеяло. Злата проводила ее внимательным взглядом, но не среагировала.

– Мы ждем сказку на ночь, – вальяжно начал Павел. – Чай будешь? Теща твоя не сложившаяся постаралась.

– А давай! Чего, уж, там. А салатика не осталось новогоднего?

– Кошки съели. Могу предложить заливную рыбу, – съязвила Яна.

– Не, эту гадость не буду. Так, что ты, Паша, хочешь знать?

– Все. С самого начала и как можно подробнее.

Павел достал смартфон и включил диктофон на запись.

– Мои родители не были отребьем! Отец закончил сельхозинститут, работал в совхозе главным механиком. В 90-е, когда все развалилось, стал трактористом. Зато мы не голодали. На пенсию уходил завгаром. Ну, конечно, где уж нам до вашего уровня дотянуться.

Лариса Павловна хмыкнула, хотела ответить, но осеклась, увидев предостерегающий жест Павла.

– Не надо лирики. Играем в «Что? Где? Когда?»

– Я буду рассказывать так, как удобно мне. Приказывать собаке будешь… Любовь к истории передалась мне от отца. Мы вместе читали, ходили в музеи, ездили на экскурсии. Уже в пятом классе я знал, что буду историком. Мечта сбылась только после армии. Мне было двадцать, Яне девятнадцать. Мы оказались в одной группе и все завертелось. Ты хоть что-то помнишь, Яна?

– Теперь да. Но не все. Я знаю, что любила тебя, но само чувство забыла. Оно не вернется, прости…

– Узнаю́ тебя, узнаю́, – рассмеялся Игорь. – Всегда рубила с плеча. Второго шанса не давала.

– Дальше, – зло перебил следователь.

– А дальше, после третьего курса была Кашкулакская пещера Черного дьявола в горах Хакассии. Я вытащил ее на поверхность полуживую, довез до больницы, позвонил родителям, вырубился на сутки и больше Яну не видел до начала декабря прошлого года. Мама Лара увезла ее домой, бросив меня грязного, измученного. В сентябре, придя в институт, я узнал, что отчислен без права восстановления. Просто так. По прихоти мамаши с большими связями.

Лариса Павловна демонстративно встала и вышла из комнаты. Через минуту громко хлопнула входная дверь. Яна вздрогнула, заплакала.

– Я пытался пристроиться в другие вузы, но везде отказывали. Машина подлости функционировала отлично. Вердикт «неблагонадежен» выбили у меня на лбу. Я работал где придется, научился неплохо продавать в сети. Историю не забывал. Читал, путешествовал, мечтал уехать за границу, чтобы учиться там. Родителям наврал. Сказал, что разочаровался и занялся бизнесом. Отец не верил, но в душу не лез. Семь лет назад они ушли один за другим. Мама и папа. Теперь я один.

Игорь замолчал, отвернулся к окну. Яна вытирала слезы краем пододеяльника. Давила тяжесть несбывшегося. Она вспомнила дальние походы, ночные костры, запах прелой хвои, его поцелуи. Она знала, что тогда была счастлива. Так счастлива, что боялась даже дышать, чтобы не спугнуть любовь.

Они мечтали о свадьбе, о семье, о малышах. Даже имена придумали. Для девочки – Лада, для мальчика – Олег. Не сбылось, ничего не сбылось. Нет ни любви, ни счастья, ни детей…

– Как получил заказ на клад Фон-Барсов?

– Правильнее начать с того, как я очутился во Франции. Я был поздним ребенком. Когда родители умерли, мне было двадцать шесть. За спиной горькая любовь, мытарства по приемным комиссиям, торговля кормом для животных. Кстати, следак, могу составить для Златы отличное меню. Будет дешево, но полезно.

– Она ест только человечину. Продолжай!

– Ну, ты понял, что здесь меня ничего не держало. Я решил податься во Францию. Пять лет в легионе и гражданство в кармане. Можно жить, учиться. Я продал все и рванул в Обани. Благо мой французский, благодаря Яне, был весьма неплох и занятий я не бросал. Взяли, обогрели, приставили к делу. Платили хорошо, получил шрам на память. На пятый год службы наткнулся в даркнете на заказ Фон-Барсов. Изумился, вспомнил, что бывал в усадьбе с отцом, а потом с Яной. Согласился.

– Что в даркнете делал?

– Паша, я же тебя не спрашиваю, как ты проводишь свободное от работы время. Не относится это к делу. Интерпола на хвосте нет. Такой ответ примешь?

Мужчины переругивались, Злата зевала, Яна смотрела в одну точку. Она ловила ускользающее время. Волны памяти рушили привычный мир. Сквозь зияющие дыры проступали образы, звуки, запахи.

Она вспомнила лето после первого курса, брызги соленой воды на губах, Новый Афон и дальний пляж, где впервые до конца отдалась его безудержному желанию.

Вспомнила театр, радость сцены, спектакль по Маркесу «Глаза голубой собаки». Он принес неожиданный успех, поездки на театральные фестивали в Эдинбург и французский Авиньон. Девушка не понимала, как жить дальше. Как совместить двух, даже трех разных людей? Яну до, после и сейчас…

Глава 21.

В комнату прокрались сумерки. Яна включила прикроватный