Снуя по магазину, я заметил, что из отдела в отдел носится какой-то странный мальчишка, снимает с полок вещи, вертит их в руках и кладет обратно, к явному неудовольствию продавцов. Один раз, когда я выбирал вязаный шарф для мамы, парнишка даже налетел на меня. «Простите, сэр», – не глядя, пробормотал он, и помчался дальше. Я нахмурился. Куда смотрят его родители! Мальчик продолжал перебирать вешалки с одеждой, разглядывая блузки, юбки и жакеты. Он задел рукой вешалку, и та качнулась вперед. Я снова огляделся по сторонам, и, не заметив никого, похожего на родителей, решил призвать его к порядку.

– Аккуратнее, мальчик, смотри, что делаешь!

Раздосадованный и усталый, я не глядя бросил в тележку еще несколько вещей и повернул к кассам. Проходя мимо отдела женской обуви, я снова заметил того парнишку. Он озабоченно перебирал все подряд туфли, босоножки и сапоги, выставленные на полках. Вдруг его внимание привлекла пара туфель на полке с уцененной обувью. Застыв как зачарованный, он долго разглядывал серебристые лодочки, украшенные красными, синими и зелеными стразами, потом сунул туфли под мышку и метнулся к кассе. «Везет как утопленнику», – сердито подумал я, становясь за ним. Впереди стояли еще несколько человек, накупившие кучи подарков, а кассир засыпал на ходу.

Я снова обвел взглядом магазин, пытаясь определить, где же родители сорванца. И наконец, понял, почему мальчик так взволнован: он не хочет, чтобы мама увидела подарок раньше времени. Я взглянул на свои покупки. Меня вдруг поразила мысль: я уже и не помнил, когда в последний раз волновался, выбирая идеальный подарок.

В детстве мы с братом до боли в руках вытряхивали из копилки все накопленное за год. Набив карманы монетами, вприпрыжку бежали в магазин «Все по десять центов» и искали на подносах с заколками самые крупные фальшивые бриллианты, затем переходили в отдел подарков для мужчин и выбирали самый нарядный галстук для папы. А однажды решили подарить ему не галстук, а длинную ложку для обуви, чтобы ему не приходилось нагибаться, надевая ботинки. Как весело было ходить за подарками! Мы носились по магазину, суетились, кричали, спорили и чуть не лопались от гордости при мысли о том, как обрадуются родители, получив наши подарки.

Наконец подошла очередь мальчика. Кассир отсканировал туфли и назвал цену: четырнадцать долларов двадцать пять центов. Мальчуган выковырял из карманов поношенных джинсов несколько мятых банкнот и горстку мелочи. Кассир пересчитал деньги.

– Здесь только четыре доллара шестьдесят центов, сынок.

– А сколько стоят туфли? – встревожился мальчик.

– Четырнадцать двадцать пять, – повторил кассир. – Попроси у мамы или папы еще немного денег.

– А можно, я принесу остальные деньги завтра? – упавшим голосом спросил мальчик.

Кассир улыбнулся, покачал головой и отдал ему деньги.

На глаза мальчика навернулись слезы. Он посмотрел на меня и дрожащим голосом произнес:

– Сэр, мне очень нужно купить эти туфли для мамы.

Я с ужасом понял, что ребенок обращается ко мне.

– Мама очень больна, а за ужином папа сказал, что сегодня вечером она уйдет от нас к Иисусу.

Я стоял не двигаясь, не зная, что сказать.

– Я хочу, чтобы мама была самой красивой, когда увидит Иисуса, – мальчик с мольбой всматривался мне в глаза.

Почему он просит у меня? Я что, похож на легкую добычу – на богача, которому некуда девать деньги? Я вскипел, заподозрив, что столкнулся с новым видом жульничества: родители подсылают своих детей выпрашивать деньги перед Рождеством, играя на лучших человеческих чувствах. А зачем тогда мальчик пообещал кассиру, что принесет недостающие деньги завтра?

Я понятия не имел, как себя вести и что говорить. Посмотрев ему в глаза, я внезапно со всей ясностью осознал, что парнишка не притворяется. Пара туфель для встречи с Иисусом. Его мать умирает.

Я молча вытащил бумажник и протянул кассиру пятидесятидолларовую банкноту, чтобы заплатить за туфли.

Наблюдая за кассиром, отсчитывающим деньги, мальчик привстал на цыпочки. Затем схватил пакет с туфлями и побежал к выходу, но остановился и обернулся ко мне.

– Спасибо!

Я стоял и смотрел ему вслед.

– Выкладывайте товары, сэр! – обратился ко мне кассир. Я стоял как истукан.

– Сэр, – повторил он, – вы будете оплачивать?

Я пришел в себя и посмотрел на содержимое тележки.

– Нет, – ответил я. – Извините, мне надо начать все сначала.

Оставив полную тележку у кассы, я медленно вышел из универмага. Сел в машину, доехал до Адамс-хилл и остановился возле дома. В спальне Кейт на втором этаже горел свет.

Всю дорогу домой я придумывал, что сказать жене, но ничего не приходило в голову. Одно мне было ясно: надо что-то делать. Я должен вернуть волшебство. От этого зависит вся моя дальнейшая жизнь. Кейт права: не она меня выгоняет, я сам их бросил. Когда это случилось? Как я мог? Слово «дом» внезапно наполнилось для меня новым смыслом. Дом не просто стены и крыша. Дом – это радость, любовь, убежище от печали и горя. Я должен вернуться домой.

Не в силах справиться с собой, я с порога закричал, как ненормальный:

– Кейт! Кейт!

Она сбежала вниз по лестнице и зашикала, боясь, что я разбужу дочерей. Не говоря ни слова, я провел ее к дивану и опустился перед ней на колени.

– Что с тобой? – спросила Кейт.

– Послушай, – медленно заговорил я. – Я ничего не купил тебе и девочкам на Рождество.

– Я и не ожидала от тебя подарков, – резко ответила она и скинула мои руки со своих плеч. – Но родным дочерям мог бы подарить хоть что-нибудь.

Кейт попыталась встать с дивана, однако я не дал ей подняться, схватив за руки.

– Что ты делаешь, Роберт? – воскликнула она, вспыхнув румянцем.

– Кейт, умоляю тебя. Я не знаю, что сказать, но мне очень нужно, чтобы ты меня выслушала.

Она вырвала руки и сложила их на груди.

– Слушаю.

Собравшись с мыслями, я приступил к объяснению.

– Я ничего не купил, потому что не знал, чему вы обрадуетесь.

Кейт вздернула подбородок и повела плечами, но все же слушала меня, а именно этого я и добивался.

– Я не знал, что вам купить, потому что я не знаю вас. Я позволил вам уйти из моей жизни, мы стали чужими.

Кейт сидела неподвижно, мои слова явно не тронули ее.

– И что? – удивленно спросила она.

Я поднялся и сел напротив жены на кофейный столик.

– Понимаешь, я поехал в магазин. Чтобы купить подарки тебе, детям, маме. Я уже встал в кассу, и вдруг до меня дошло…

Я не знал, как выразить словами то, что со мной случилось. Кейт подняла брови, ожидая продолжения.