– Мам!

Она вздрогнула от неожиданности и захлопнула дверцу.

– Ты напугал меня, Роберт.

– Я не хотел, – извинился я и потащил ее к кухонному столу.

– Мне надо посмотреть, как там индейка, – упорствовала мама.

– Индейка никуда не улетит. Сядь.

Она села.

– Мама, вчера мы с Кейт проговорили до половины пятого утра.

– О чем? – ахнула она. – Да ты же, наверное, совсем без сил.

– Ага, – подтвердил я, растирая виски. – С ног валюсь. Тошнит от недосыпа.

– Ну так сядь же, не стой! – засмеялась мама.

Я сел, глядя на нее сияющими глазами.

– Мам, вчера случилось невероятное.

Она наклонилась ко мне.

– Это было как прозрение, как удар молнии! Я пошел в магазин за подарками для всех, а потом решил, что никому ничего покупать не буду. Да, кстати, это Кейт заказала тебе брошь, и все остальное купила тоже она, – вспомнил я. – Я тут ни при чем.

– Ну, спасибо, – рассмеялась мама.

– В общем, если в двух словах, то мы с Кейт решили попробовать начать все сначала.

Мама торжествующе стукнула кулаком по столу:

– Я знала, что она любит тебя.

– Кажется, да, – смущенно проговорил я. – А я ее точно люблю.

– Отлично! А теперь иди, – скомандовала она, выталкивая меня из кухни. – Иди, иди! Поиграй с девочками, сегодня же праздник. Я тут все закончу и тоже приду.

Мама шутливо подтолкнула меня к двери, а сама вернулась к плите.

– Слава тебе, Господи! – Уже сидя в гостиной, услышал я ее возглас. Потом заскрипела дверца духовки, гулко стукнул о стол противень. – Слава тебе, Господи, – доносилось из кухни вместе со звоном тарелок. – Спасибо! Спасибо! Спасибо!

Декабрь, 1985 г.

Приближалась полночь. Елочные гирлянды горели, дети давно уснули. Натан, наверное, уже слишком взрослый, чтобы видеть во сне Санта-Клауса, а Рейчел слишком мала. Джек безотрывно смотрел в голубые глаза жены, пока у нее были силы держать их открытыми.

– Я люблю тебя, Мэгги, – снова и снова повторял он. – Спасибо за то, что ты есть. Спасибо за твою любовь.

Она уже не могла отвечать, но не сводила с него глаз.

– Не бойся, дорогая, мы справимся, – сказал Джек, гладя ее лицо. – Мы все любим тебя, и мы справимся, так что можешь идти.

Эвелин держала дочь за руку.

– Не мучайся, иди, все будет хорошо, – успокаивал жену Джек.

– Папа ждет тебя, – добавила Эвелин. – Хочешь к папе? Иди, детка, не волнуйся за нас.

Глаза Мэгги, наконец, закрылись, однако Эвелин и Джек продолжали разговаривать с ней еще около двух часов. Ее дыхание становилось все реже. Эвелин открыла историю Рождества в Евангелии от Луки:

– «Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома и рода Давидова… – прочла она, а Джек тем временем поправил шаль на плечах Мэгги и передвинул медальон так, чтобы он лежал посередине, – … записаться с Мариею, обрученною ему женою, которая была беременна. Когда же они были там, наступило время родить Ей; и родила Сына своего Первенца».

Эвелин погладила Мэгги по руке и продолжила:

– «И спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице».

Дочитав стих про пастухов, Эвелин вспомнила, что в Евангелии от Луки не упоминаются волхвы. Она перелистнула несколько страниц, нашла Евангелие от Матфея и отыскала нужный абзац.

– Вот этот стих, Мэгги, – сказала Эвелин, придвигая Библию ближе к дочери. – «Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? Ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему».

Эвелин положила Библию на колени. В детстве Мэгги никак не могла поверить, что никто, кроме волхвов, не заметил на небе той огромной звезды.

– Помнишь, дорогая? – спросила Эвелин, лаская лицо дочери. – Теперь ты должна найти эту звезду. О нас не волнуйся. Натан и Рейчел спят в своих кроватках. Мы справимся, а ты найди звезду и следуй за ней. Следуй до тех пор, пока не увидишь Иисуса. Он ждет тебя, девочка моя.

Джек и Эвелин провели в воспоминаниях еще целый час. Они поговорили о свадьбе Мэгги и Джека, о рождении Натана и Рейчел. Джек снова и снова повторял Мэгги, как она красива, как он рад ее присутствию в своей жизни и как он ее любит. В два часа сорок три минуты Мэгги издала последний вздох и умерла. Боль исчезла. Ее страдания закончились.

Эвелин неподвижно стояла у кровати, дрожащей рукой прикрывая рот.

– О господи, нет, – простонала она, уткнувшись головой в плечо дочери. – Мэгги ушла! Я не верю.

Джек сгорбился у изголовья, все еще держа жену за руку, его плечи содрогались от сдавленных рыданий.

– О, мой ангел, – Эвелин покрывала поцелуями лицо и руки дочери. – Мой единственный, милый ангел…

Джек обхватил тело Мэгги и стал качаться вместе с ним взад и вперед. Шарф у нее на голове сбился в сторону и сполз на подушку.

– Я думал, что могу отпустить тебя, Мэгги, любовь моя, но нет, – плакал он, уткнувшись ей в шею.

В начале четвертого утра Джек разбудил Натана и объяснил, что мама ушла на небо. Испуганный мальчик побежал в гостиную, где увидел, что мать мирно лежит в постели, а рядом сидит бабушка с мокрым от слез лицом. Натан встал у кровати и тихонечко прикоснулся к маминой руке. Рука осталась лежать на белой простыне. Натан посмотрел Мэгги в лицо. Казалось, что она просто спит.

– А мама уже на небе? – спросил он робко, пытаясь понять, дышит мама или нет.

– Да, милый, – улыбнулась сквозь слезы бабушка, – она уже там.

До прихода людей из похоронной конторы они успели попрощаться с Мэгги, поцеловать ее, погладить в последний раз ее руку.

– Я люблю тебя, мамочка, – всхлипывал Натан.

В свои восемь лет он не в силах был осознать, что больше никогда не увидит Мэгги.

Кое-кто из соседей потом поговаривал, что со стороны Джека жестоко было будить Натана той ночью. Однако много лет спустя уже взрослый Натан не раз благодарил бабушку и отца за то, что они дали ему возможность проститься с мамой. Той ночью он увидел спокойствие на ее лице – и понял, что она говорила ему правду.

Кто-то постучал. Джек как во сне прошел в прихожую и открыл дверь. В комнату вошли двое мужчин с тихими голосами. Эвелин прижала Натана к себе, они молча стояли и смотрели. Мужчины обернули тело Мэгги в простыню и перенесли на складную каталку. Джек держал руку жены до последнего мгновения, когда каталку вывезли на ночной холод и погрузили в автомобиль похоронного бюро. Натан остался стоять у пустой кровати, а его бабушка безвольно опустилась на стул, привлекла к себе внука, обняла его крепко-крепко и зарыдала. За окном падал снег. Джек стоял во дворе и смотрел на удаляющийся автомобиль.