На ужин Эвелин разогрела фаршированную индейку, которую принес кто-то из прихожан местной церкви, вместе с подливкой и клюквенным соусом. После еды Джек подошел к елке и начал раздавать подарки. Первому повезло Натану, и пока он снимал оберточную бумагу, Рейчел, сидевшая у бабушки на коленях, подпрыгивала и хлопала в ладоши.

– Джек, скорее вручи подарок Рейчел, а то она сейчас лопнет от нетерпения! – засмеялась Эвелин.

Мэгги улыбнулась, когда дочка прижала к себе толстопузого плюшевого Винни-Пуха. Глаза Натана озарились счастьем при виде набора машинок, о котором он давно мечтал.

Джек подмигнул Мэгги и взял ее за руку: Рейчел нетерпеливо срывала бумагу со следующей коробки. Увидев куклу, умеющую открывать и закрывать глаза, девочка заверещала от восторга. А Натан сиял: ему достался еще и набор фломастеров.

Эвелин развернула пакет с мягким шарфом в сиреневую и черную полоску: его выбирали для бабушки Натан с Рейчел.

– Какой он теплый и уютный! – воскликнула она, целуя довольных внуков.

Потом Эвелин нашла среди оставшихся подарков небольшой плоский пакет и вручила его Джеку.

– Я не знал, что тебе подарить, – неловко пробормотал Джек, смущенный тем, что не купил ничего для Эвелин.

– Не страшно, – ответила она и обернулась к дочери. – Я просто случайно нашла это и подумала: надо подарить зятю.

Джек вытащил из пакета вставленный в рамку детский рисунок, на котором была изображена девочка с красными щеками и волнистыми волосами в синем платье с огромными желтыми цветами. В руках-палочках она держала красный воздушный шарик, ноги повернуты в одну сторону, одна заметно короче другой. Рядом с девочкой стояла улыбающаяся собака с четырьмя тонкими лапами, торчащими в разные стороны, как у паука. Под жизнерадостной собакой крупные красные буквы сообщали имя автора рисунка: МЭГГИ. Джек широко улыбнулся и поблагодарил Эвелин, затем протянул рисунок жене, чтобы она тоже посмотрела.

– Ей тогда было лет шесть, – пояснила Эвелин. – Я нашла его, когда убирала на чердаке, и решила подарить тебе.

Джек держал рисунок в руках, представляя себе маленькую Мэгги, сосредоточенно перебирающую разбросанные по столу карандаши в поисках самых красивых оттенков для цветов, платья и шарика. Он наклонился к жене и поцеловал ее.

– Я бы повесил это рядом с картиной да Винчи.

Натан дрожал от нетерпения, с тревогой ожидая момента, когда мама откроет его подарок. Оставалось всего три неоткрытых свертка, он пересчитывал. Джек взял самый маленький и стал разворачивать так, чтобы Мэгги было хорошо видно. Из бумаги показалась маленькая коробочка. Джек поднял крышку. В центре, на синей бархатной подушечке, лежал изящный золотой медальон с выгравированной на нем розой. Внутри медальона были две фотографии: на одной – смеющаяся Рейчел в нарядном красном платьице, на другой – Натан, сидящий на крыльце на фоне цветов.

– О-о, – восхищенно протянула Мэгги.

– Я знаю, что тебе всегда очень нравились эти фотографии, – проговорил Джек, надевая медальон на шею жены.

– А это, – объявила Эвелин, взяв в руку предпоследний сверток, – то, что тебе больше всего хотелось получить.

Мэгги вопросительно посмотрела на мать. Та неторопливо развернула бумагу, и перед восхищенными взглядами детей предстала малиновая шелковая шаль. Эвелин получила ее в подарок от своей матери на свадьбу.

Свадебная фотография так и запечатлела молодую Эвелин: в пышной юбке, тонкой блузке, шляпке и шали. Мэгги с детства обожала эту шаль, и сейчас ее глаза радостно засияли.

– Да, ты всегда была к ней неравнодушна, – поддразнила она дочь, накидывая на нее подарок.

– Спасибо, – одними губами произнесла Мэгги.

Эвелин поцеловала ее в лоб и расправила шаль на плечах.

Наконец, Натан мог вручить свой подарок. Он взял неумело завернутый пакет и положил его маме на колени. Эвелин и Джек переглянулись, не зная, чего ожидать. Мальчик помог Мэгги развернуть простую упаковочную бумагу, снял с обувной коробки крышку и вынул оттуда пару блестящих туфель. Мэгги рассматривала их, восхищенно улыбаясь. Натан перебежал к изножью кровати, откинул одеяло и с торжествующим видом надел маме новые туфли.

– Это были самые красивые туфли в магазине, – сообщил он ей.

– Это лучшие туфли на свете, – прошептала Мэгги.

Отмечать Рождество мы поехали к маме. Она распахнула дверь и выбежала нам навстречу.

– Счастливого Рождества!

Дом благоухал ароматами жареной индейки, горячего сидра, пирога с орехами, хвои и дубовых поленьев, потрескивающих в камине. Ханна и Лили с радостным визгом бросились в объятия бабушки. Им не терпелось начать разворачивать подарки, которые ждали их под елкой.

– Счастливого Рождества, мама! – со смехом крикнула Кейт, еле поспевая за Ханной, тащившей ее за руку в дом, к елке.

– С Рождеством, мама, – сказал я, нагибаясь, чтобы поцеловать ее. Я горел нетерпением по другому поводу: хотел рассказать маме о том, что случилось прошлой ночью.

– Пойдем скорее! – крикнула Лили, обхватив меня за ноги.

– Хорошо, хорошо, – сдался я. – Начнем с главного.

Лили захлопала в ладоши, когда я вручил ей гигантскую коробку. Ханна ахнула при виде золотого пакета, перевязанного золотой ленточкой. Я раздавал подарки, пока наконец перед каждым не образовалась целая стопка: свитера, серьги, посуда и книги для Кейт; кукла, книжки-раскраски, одежда и еще кукла для Лили; настоящие взрослые бусы, настольные игры, набор бумажных кукол и самые модные аксессуары для Барби – Ханне. Любимой свекрови Кейт приготовила подарок уже давно, и сейчас мама развернула великолепную золотую брошь с драгоценными камнями, соответствующими месяцам рождения внучек.

– Я всю жизнь о такой мечтала! – воскликнула она, прикрепляя брошь к свитеру. – Буду носить ее, не снимая!

Оказалось, что украшение отлично подходит и к новому сиреневому блейзеру, и к блузке из красного шелка.

– Какое все красивое! – восторгалась мама. – Я теперь самая модная бабушка на свете!

Я разложил перед собой лосьон после бритья, книги, носки и, как всегда, трусы. Почему мама до сих пор дарит мне нижнее белье?

– Мне показалось, что тебе не помешают новые трусы, – заявила она под неудержимый смех девчонок.

– Спасибо, мама, ты всегда знаешь, что подарить, – ухмыльнулся я и взял в руки свой последний подарок – маленькую коробочку, заклеенную полоской скотча. Я снял скотч, поднял крышку, отогнул оберточную бумагу и с недоумением посмотрел на маму. Внутри оказалась та самая трубка «Данхилл Бильярд». Рядом лежала карточка с лаконичным пожеланием: «Чтобы не пришлось сожалеть».

– Что это? – спросила Кейт.

– Напоминание, – с важным видом произнес я.

Когда я вошел на кухню, мама как раз открывала дверцу духовки.