Наверное, я здорово вытаращила глаза, потому что Мироннеожиданно смутился.

– Ему здесь ничего не светит, – проронил онпоспешно. – Решит все вернуть, наживет неприятности.

– Зря ты мне это говоришь, меня ваши дела не касаются.

Он засмеялся.

– Ты пять лет сидела сиднем, нигде не показываясь, а задве недели до его возвращения вдруг решила вести светский образ жизни?

– Может, мне просто надоело сиднем сидеть, –хохотнула я. – В конце концов, у Ильи своя жизнь, а у меня есть своя.Разве не так?

– Ты его больше не ждешь? – хмыкнул он.

– Жду, – ответила я. – Но это не значит, чтоон ко мне вернется.

– Пошли его к черту. Не так уж он и хорош, раз позволилупечь себя в тюрьму. Ты красивая баба, и на свете полно мужиков.

– Интересно, – улыбнулась я. – Не себя ли тыпредлагаешь?

– А почему бы и нет?

– Действительно, – согласилась я. – Почему быи нет?

– Говорят, он имеет на тебя большой зуб.

– Серьезно? А причина такой немилости тебе известна?

Мирон засмеялся.

– Он поймал тебя с любовником. Разве нет? Любовничкаукокошил, а теперь ждет встречи с тобой.

Я отложила вилку в сторону и посмотрела на него.

– Мирон, сколько лет ты меня знаешь? Скажи, я похожа наженщину, которая наставляет рога своему мужу?

Мирон покачал головой и отвернулся, избегая моего взгляда.

– Тогда не очень понятно, почему Илья тебябросил, – изрек он через некоторое время.

– Вернется, и узнаю, – пообещала я.

– Если он захочет тебя выслушать, постарайся втолковатьИлье, что ему здесь ничего не светит. – Мирон придвинулся поближе идобавил, заглядывая в глаза: – И дело даже не во мне. Все очень изменилось.Очень. – Он кивнул, вроде бы хотел что-то еще добавить, но вместо этогооткинулся на стуле, отвел взгляд и еще раз кивнул.

– Спасибо, – немного помолчав, ответила я. –Передам, разумеется, если он захочет меня выслушать, как ты сам только чтоотметил.

Я поискала глазами официантку, Мирон, сообразив, что ясобираюсь расплатиться, хмыкнул и сказал:

– Брось. За счет заведения.

– Спасибо, – еще раз поблагодарила я и поднялась.

Он молча проводил меня до двери, я сказала: «До свидания»,он кивнул в ответ и вроде бы порывался что-то сказать, но в последнее мгновениепередумал, нахмурился, отрывисто бросил: «Пока» – и вернулся в зал.

Интересно, что он пытался донести до моего сознания, какаятакая мысль вертелась у него на языке и почему он не рискнул ее высказать? Длядавнего врага он вел себя довольно миролюбиво, и это тоже заставлялозадуматься.

Я села в машину и с трудом покинула стоянку, какой-то умникоставил новенький «БМВ» прямо посередине дороги. Я покачала головой иулыбнулась.

Эту «восьмерку» я заметила на светофоре. Пропустив парумашин, она пристроилась позади меня. К дому я ехала не спеша, то и делопоглядывая в зеркало. «Восьмерка» висела на хвосте, изо всех сил стараясь бытьнезаметной. Навыков слежки у ребят не было, как, впрочем, и у меня навыковведения следствия – и тут, и там сплошное дилетантство. Я засмеялась, а въезжаяво двор, помахала рукой на прощание. «Восьмерка» стремительно набрала скоростьи исчезла из поля зрения.

– Обиделись, – вздохнула я и поднялась к себе.Марина с Мурзиком играли в кухне.

– Мне домой надо, – вздохнула Марина и тут жепопросила: – Можно я завтра приду? И погуляю с ним, котика надо приучать кулице.

– Буду тебе очень благодарна, – заверила я, послечего девчушка ушла, а мы с Мурзиком устроились на диване.

Часов с двенадцати я стала с нетерпением поглядывать нателефон. Приготовила постель, но спать не ложилась. Котенок клубком свернулсяна подушке, а я кругами бродила по комнате.

– Ну, давай, позвони мне, – глядя на телефон, шепталая, боясь, что сработает закон подлости: то этот тип изводил меня звонками, атеперь, когда я очень жду, вдруг забудет о том, что я есть на белом свете.

Он не забыл, звонок раздался без трех минут час. Я торопливосняла трубку, на том конце провода молчали.

– Эй, – позвала я. – Это ты? Ответь мне…

– Ну, я. – Он вроде был чем-то недоволен.

– Жду с двенадцати часов, боялась, вдруг не позвонишь.

– Да? С чего это ты стала ждать?

– Хочу узнать, где точно в ту ночь стояла моя машина.

– Там же, где и сегодня, – проворчал он.

– Ты меня видел?

– Конечно, видел, раз ты оставила тачку прямо подокнами…

– Так ты живешь в пятнадцатом доме, – усмехнуласья. – Окна выходят на проезжую часть…

– Ну и живу, – вроде бы разозлился он, надополагать, рассекречивать себя он не собирался, поэтому теперь и нервничал.

– Может, мы все-таки встретимся и поговорим? –предложила я.

– О чем, интересно? Ты зачем приезжала, зачем тебеседьмой дом понадобился?

– Разведка донесла? – засмеялась я. – Аседьмой дом мне понадобился, потому что в памятную для меня ночь там былосовершено убийство.

– Ну и что, Илья-то тут при чем?

– Вот это я и хочу выяснить. Мне кажется, оно как-тосвязано с арестом Ильи.

– По-моему, это глупость, – заявил он. – Но,если хочешь, можем увидеться.

– Что-то случилось? – немного подумав, спросила я.

– Почему?

– Вчера ты не хотел со мной встречаться…

– Я передумал. Может человек передумать?

– Человек все может. Куда мне подъехать и во сколько?

– Давай завтра, то есть уже сегодня, часов в пять, я дочетырех работаю. Приезжай в кафе «Русь», знаешь такое?

– Знаю. Может, познакомимся?

– Вовкой меня зовут… Я подойду. – Он кашлянул,сказал: – Пока, – и повесил трубку.

«Еще один Володя», – подумала я, припомнив Артемова.