Соландж. Она как раз помогала заполнить отчет для Трифорса. Писать отчеты можно было только на специальной бумаге, которая отменяет магические свойства слов…. И как хорошо, что Соландж легко проглотила оправдание, что у Лены неразборчивый почерк для этих краев… — Сначала он был новеньким и следил за всеми, теперь наоборот…

— Он ведь тут всего год, да? — вспомнила Лена. — О, ты написала про алхимическую смесь для защиты страниц? Я не знаю, существует ли такая в Империи, но должна!

— Написала, — вздохнула Виктория. Её рука с пером летела по пергаменту подобно птице в безмятежном небе. Лена поджала губы, вглядываясь в незнакомые буквы. Если Виктория решит над ней подшутить, то она и не заметит ошибки… Оставалось лишь слепо довериться девушке. — Да, он тут всего год. Ходил за мной, помню, за плечо заглядывал, когда я читала. Я даже разозлилась! Сказала мол, хочешь на свидание позвать, так зови! А он сказал, что я слишком много о себе думаю!

— И он потом он отстал?

— Отстал, — вздохнула Виктория. — Видимо, я не в его вкусе. Но ты должна попробовать… В Библиотеке женихов трудно найти, поверь моему опыту. Я еще в Академии нахваталась от этих самоуверенных гениев. Но этот хотя бы молчит, а не голословит.

Лена подавила страдальческий вздох — все разговоры с Викторией всегда сводились к отношениям!

— Он не в моем вкусе, — соврала Лена.

— Правильно, не сдавайся ему сразу, — Соландж одобрительно закивала. — Пусть тоже за тобой побегает. Не говори с ним первая пока… Может, я его тогда отпугнула? Хотя странно. Зная все слухи про него, я думала, он любит леди с характером.

— Ты о чем?

Соландж ей не ответила, их спугнул Джером с целой толпой студентов из Академии. Он вел им то ли экскурсию, то ли просто провожал до читательского зала. Там были одни юноши, подтянутые и коротко стриженные. Все в очках и белой форме с золотым. Принц Вейлор был одет также — вспомнила Лена. Только сапоги у этих попроще… Парни с интересом на них поглядели, а Виктория им сразу приветливо помахала. Лена покраснела, а Джером прогнал их одним взглядом.

— Присматривайся, Хелен, — зашептала Виктория, когда они оказались в коридоре. — Такая красавица как ты не должна покрыться пылью.

— Ты лучше о себе думай, — отмахнулась Лена.

Но Виктория лишь подмигнула и упорхнула прочь, успев отдать отчет. Лена не поняла её игривого вида и решила просто об этом забыть.

Она ходила с большой сумкой, где носила все свои принадлежности для работы и, конечно, книгу по чтению. Та оказалась полезной, хоть и многого Лена не понимала. Да, слова звучали прямо в её голове, но значения некоторых Лена не знала, а сносок не было. Она тайно брала салфетки, что приносили в их комнату, и потертым грифелем переписывала слова, запоминания их. Глупо учиться просто запоминая слова, не зная алфавита и правил, но Лена пока не знала другого варианта. Для начала это помогло ей — хотя бы она знала, как пишется слово «книга».

И сейчас она решила уединиться с учебой. Джером занят и не будет мешать, Виктория тоже ушла. Лена поднялась на второй этаж, в свое любимое укромное место. Это был зал книг по мастерству врачевания и сюда редко захаживали. Здесь имелось несколько стеллажей, что закрывали небольшой стол. Тут можно было легко спрятаться от чужих глаз. А если кто зайдет, Лена просто сделает вид, что чистит книги. Она сразу разложила свое прикрытие, а сама достала «Учение чтению». Она смогла и название разобрать — гордости было вагон.

Жаль, она не помнит своих ощущений и чувств, когда училась читать и писать в детстве. Лена помнила тетрадку с прописями, которую всю исписала за лето, готовясь к школе. Помнила и кучу книжек, любимую бабушку, что объясняла каждое слово. Для Лены научиться читать было также легко, как научиться дышать. Но здесь… приходилось учиться заново. Это распаляло в ней интерес, желание дорваться до знаний. Лена не собиралась сдаваться и эта книга не первая у нее на пути. Как бы ей не хотелось ограничиться чтением, ей нужен учитель… Слишком многого она не понимает и много где спотыкается.

Но зато четко поняла — она говорит на другом для себя языке, как и все вокруг. Но звучат они для Лены на родном русском. Ни тени акцента, чистый говор, будто она в родном поселке разговоры ведет. Слова в голове озвучивались по-русски. Но выглядели их письмена… совершенно иначе. Или что-то в сознании Лены переводит устную речь, чтобы она совсем не пропала или же здесь письменность полностью отличается от разговорной речи. Это может объяснить, почему так мало людей умеют читать и почему это доступно не всем… Но все же.

Лена сжала карандаш и медленно вывела на салфетке слово «знание». В письменном виде она было короче и наминало слово «рот» почему-то. И везде эти завитушки…Рисуя их, Лена постоянно подламывала грифель. Она переписала это слово несколько раз, когда над ней раздался голос:

— Как интересно.

Лена вздрогнула и выронила карандаш. Перед ней стоял Джонас Санд. Он смотрел то на салфетку, то на книгу и выглядел удивленным.

— Не знал, что у кого-то тоже есть разрешение на письмо в такое время, — произнес он.

То, что он заговорил так удивило Лену, что она и не поняла, что крупно спалилась. Голос Санда никак не вязался с его внешним видом, отчего Лена подумала, что это вовсе и не он говорил. Но потом его рот снова открылся, и она поняла — этот брутальный баритон принадлежит этому накрахмаленному парнишке.

— Кто дал его тебе?

— И вам доброго дня, господин Санд, — смогла справиться с собой Лена. Она быстро спрятала салфетку под раскрытой стороной книги. — Дурная сегодня погода, правда?

Взгляд Санда мельком скользнул к окну. Там шел дождь, мелкий и почти не касающийся стекла. Тучи были серые, полностью закрывшие солнце, светом служили магические фонари. Внутри же Библиотеки они могли рассчитывать только на них, перемещая стол к окнам, к улице, ведь внутри было запрещено проносить фонари, да что угодно, связанное с огнем. Еще одна проблема Первой Библиотеки Империи.

— Погода не имеет отношение к нашему разговору, миледи…

— Миледи Илиос, — помогла Лена. — А мне казалось, стоит сначала поговорить о погоде, а потом уже пугать вопросами…

— Я тебя напугал? — моргнул Санд.

Лена не знала, нужно ли ей его поправить — он обращался к ней на ты, хотя все вокруг «выкали». Даже с Соландж при людях они обращались