Я потеряла дар речи.

— Не кошерно, однако, — заметил Игорь.

— Мусик не виновата! — ринулась на мою защиту Маша. — А тот, кто думает иначе, пусть отправляется из нашего дома на все четыре стороны!

— Зачем Даше кого-то убивать? — спросил Юра. — Мотив есть?

Я воспряла духом.

— Да! Спасибо, Юра!

— Преступный умысел? — продолжал парень.

Дегтярев открыл рот, но юноша опередил его, заговорил сам:

— Была ли между жертвой и подозреваемой неприязнь? Личная вражда? Давние отношения? Вы уверены, что отраву налила Дарья? Есть свидетели? То, что она подала чашку, не имеет значения, потому что…

Юра коротко вздохнул и, вскинув подбородок, понесся дальше:

— Первое. Яд могли налить в чай, когда Дарья отвернулась. Второе. Отраву капнули до того, как хозяйка дома взяла чашку. Кто еще присутствовал в помещении в момент смерти Марфы?

Я злорадно показала пальцем на Дегтярева.

— Он!

Юрий склонил голову.

— Значит, вы, Александр Михайлович, тоже под подозрением. И то, что вы большой полицейский начальник, в данной ситуации не имеет значения. Если я правильно понял, в столовой находилось трое: Дарья, полковник и жертва. Последняя умерла. Остальные автоматически попадают под подозрение.

Маневин зааплодировал.

— Юрий, вы мне нравитесь. Давайте познакомимся. Феликс, муж Дарьи.

— Я хочу сказать… — начала Маша.

— Котлеты! — воскликнул Гена, подходя к Наташе. — Вы — котлеты! Ик…

— Должен тебя разочаровать, — произнес мой муж, — перед тобой красивая девушка, а не изделие из фарша.

Погодин снова смачно икнул и заявил, не спуская с гостьи взгляда:

— Вы снимались в рекламе котлет, ее в Интернете крутили. Ик…

— Да, — согласилась Наташа, — я актриса. Но иногда соглашаюсь поучаствовать в каком-нибудь ролике. Из финансовых соображений.

— Это вы! — выдохнул Геннадий. — О, это вы! Не верю своим глазам! Выходите за меня замуж, а? Прямо сейчас!

— Э… э… э… — залепетала Наташа, — это как-то неожиданно…

Гена в очередной раз икнул, сел на пол, потом лег и захрапел.

— Да он нажрался как свинья! Нализался коньяка! — закричал Гарик. — Поэтому и сделал предложение Наташке!

Девушка потупилась.

— Игорь, думай, когда говоришь, — не выдержала я.

— А что? — удивился любимый сынок бабушки Феликса. — Геннадий где-то наклюкался, поэтому решил жениться на Наталье. То-то он икал!

Ну и как объяснить этому фрукту, что любой женщине неприятно слышать, что ее зовут под венец с пьяных глаз.

Кузнецова улыбнулась.

— Все в порядке. Я прекрасно понимаю: после трех секунд знакомства девушку в загс не ведут. Наверное, мужчине неудобно на полу лежать. Можно простудиться. Его надо поднять и где-то положить. У меня к вам просьба: когда он очнется, не напоминайте ему о желании вступить со мной в брак.

— Конечно, — кивнула я. — Игорь, Феликс, Дегтярев! Несите Гену в маленькую гостевую.

— Я помогу, — сказал Юра. — Пьяный человек очень тяжелый.

— Эх, дубинушка, ухнем… — прокряхтел Александр Михайлович, хватаясь за правую ногу владельца «Парка прогресса».

Из носа полковника повалил оранжевый дым.

Маневин взялся за вторую ногу, Юре и Игорю достались руки.

— На счет «три» поднимаем и транспортируем, — скомандовал толстяк. — Раз, два, три!

Мужчины оторвали Геннадия от пола. Похоже, Погодин влил в себя много алкоголя, потому что он не очнулся, а захрапел еще громче.

— Ну, потащили… — пропыхтел Маневин.

— Эй, эй, нельзя ногами вперед, — занервничал Дегтярев, — это плохая примета. Так только трупы выносят.

Мужчины начали разворачиваться, Игорь наступил на Хуча, мопс взвизгнул, Гарик подпрыгнул.

— Люди! — закричал женский голос из прихожей. — Люди! Тут полиция живет, да? Тут?

Мужчины замерли. В столовую вбежала полная тетушка в вишневом платье и фартуке.

— Охрана сказала, что тут полиция живет, — повторила она. — Кто из вас полиция? Скорей! Вероника умерла! Насмерть!

— Балабанова? — ахнула я.

— Да, да, — закивала незнакомка. — Я ейная горничная Люся. Совсем она убралася! Навсегда! А мне зарплату должна за несколько месяцев, теперь не отдаст…

Дегтярев и Маневин разжали ладони, Гарик отпустил руку Погодина, и Юра не смог в одиночку удержать его. Геннадий с грохотом упал на пол, но даже не открыл глаз.

— О! — затряслась домработница. — Вам уже принесли одного мертвеца?! А что, мне надо самой сюда того, кто окочурился, тащить?

— Нет, я пойду с вами, — мрачно произнес полковник, изо рта его на сей раз вырвались голубые клочья дыма.

— Мама! — взвизгнула домработница. — Нечисть болотная! Цветной оборотень! А-а-а!

Закатив глаза, Люся рухнула на похрапывающего Погодина.

На секунду в комнате стало тихо, я очнулась первой.

— Юра, только не подумайте, что у нас такое каждый день происходит!

— Сегодня спокойный вечер, — прокряхтел Дегтярев, — обычно жизнь в Ложкине более насыщенная. Все, я пошел к Балабановой.

Я бросилась за полковником.

— Иду с тобой.

— Ты мне не нужна, — отрезал толстяк. — Кстати! Мне интересно узнать, кто насыпал сейчас порошок этил-борметила… в пустую чашку? Кто задумал по-идиотски пошутить над тем, кто нальет в нее чаек?

Но я, не обращая внимания на слова Дегтярева, уже летела в прихожую.

В шесть утра мы с Александром Михайловичем вдвоем пили кофе в столовой.

— Хорошо тебе, — вздохнул полковник, — сейчас в кровать заползешь, а я, не сомкнув глаз, на работу порулю.

— Совсем спать не хочется, — сказала я.

— Это пока ты на адреналине, — пояснил Дегтярев. — Скоро гормон на убыль пойдет и тебя свалит с ног. Слушай, а Юра этот где? Когда мы возвращались, я видел во дворе джип бежевого цвета, а ни у кого из наших такого нет. И ботинки выпендрежные в прихожей стоят — голубые замшевые, на белой подошве.

— Думаю, парень ночевать остался, — ответила я.

— И где он спать лег? — побагровел Дегтярев.

Я пожала плечами.

— Мы с тобой ушли к Балабановой, понятия не имею, куда Юра делся.

Дегтярев убежал, я продолжала пить кофе. Через некоторое время раздался топот, гневное сопение, и полковник, цвет лица коего походил на сочную свеклу, вновь возник в столовой.