Кузнецова улыбнулась.

— А с моей стороны не будет наглостью попросить чашечку эспрессо?

— Здравствуйте, — прошептала Люся, домработница Ники, входя в комнату, — спасибо, что оставили ночевать у себя. Что мне теперь делать?

— Нам надо побеседовать, — деловито заметил Александр Михайлович, не выпуская из руки метелку. — Позавтракаем и двинем ко мне на работу.

— Нет! — испугалась Люся. — Я ничего плохого не делала! Нет! Нет!

— Мы просто поговорим, — уточнил полковник.

— У меня нет российского гражданства, — впала в панику горничная, — я нелегально здесь.

Дегтярев попытался ее успокоить.

— А я не имею отношения к миграционной службе. Занимаюсь маньяками, серийными убийцами и другими лицами подобной направленности.

Люся в ужасе отшатнулась к стене.

— Послушайте, я хочу кое-что пояснить, — сказала Маша, — Юра…

— Ах да, Юрий! — заорал полковник. — Сейчас я с тобой разберусь!

— Александр Михайлович, — забасил эксперт Лёня, входя в комнату, — я все собрал, уложил, труп покатил в морг, я за ним. Ты со мной или как? Привет, Дашунь. Слушай, дай мне телефон своего ветеринара Паши-кудесника, а то Танюшкиного пуделя тошнит и мама волнуется.

— Я тебя в качестве Айболита не устраиваю? — обиделась Маша. — Между прочим, Паша в моей клинике работает.

— Кофе попью, и поедем, — процедил Дегтярев. — Но сначала я пристрелю парня, который без моего разрешения ночевал в комнате Маруси.

— Из метелки? — уточнил Лёня. — Хочу посмотреть, как это у тебя получится.

— А почему Юра должен спрашивать твоего благословения? — удивился Феликс.

— Потому что я отец Манюни! — топнул ногой полковник.

Маневин вскинул брови и повернулся ко мне:

— Дорогая, я чего-то не знаю?

— Никогда! — отрезала я. — Вообще ни разу! Среди армии моих мужей Дегтярева не было. И Маша ни мне, ни полковнику не родная по крови, она мне досталась готовым младенцем. Я же тебе эту историю в подробностях рассказывала.

— Мусик, ты лучшая на свете мама, — сказала Маруся. — А Дегтярев чудесный папа. Только пусть он положит метелку, с нее пыль на стол сыплется. Выслушайте же меня наконец! Со вчерашнего дня пытаюсь вам сказать. Юрец, показывай…

Юра положил на стол какой-то бланк.

— Мы вчера поженились, — объявила Маруся. — Можете все хором спеть марш Мендельсона. Александр Михайлович, успокойся, Юрец ночевал здесь на правах законного супруга. И вообще мы уже давно вместе. Три года.

— Почему же ты раньше нас не познакомила? — выдохнула я.

— Решила показать Юрцу свою семейку после того, как штамп в паспорте появится, — захихикала Маша. — А то он и сбежать мог. Кому хочется получить впридачу к жене кучу ее безумных родственничков? Лично я, посидев вчера за ужином, а сегодня пытаясь позавтракать, живо бы навострила лыжи и смылась за тридевять земель от Ложкина.

— Сейчас весна, на лыжах далеко не уедешь, — поправил Игорь, — лучше взять велосипед.

В столовую вернулась Ира.

— В библиотеке зачем-то пытались отодрать от стены шкаф, в котором всякая дрянь хранится. Нет бы дверцу открыть! Безумный слон мебель расшатал и ушел, а шкафик-то и ухнул. Что вы молчите? Еще кто-то помер? Хучик, Мафи, Афина, Гектор, Черри, Фолодя…

Животные стали подтягиваться к домработнице. Мафи высунулась из-под стола и тихо гавкнула.

— Слава богу, никто не пострадал, — выдохнула Ирка.

Я хихикнула: люди нашу домработницу не волнуют, главное, чтобы члены стаи были здоровы.

Лёня посмотрел на свои руки и стянул перчатки.

— Совсем я заработался, как был, так и пришел.

— Кровь! — закричала Люся. — У него на пальце кровь!

— На перчатке, — поправил Леонид. — Извините, зарапортовался.

— Маньяк! — завопила горничная. — Это он, он застрелил Веронику! Я его видела! Видела!

— Во-первых, я эксперт, — спокойно сказал Лёня, — во-вторых, Балабановой раскроили череп, в-третьих…

Люся закатила глаза, сползла по стене на пол и замолчала.

— Охохонюшки… — вздохнул Лёня, — вечно у Васильевой в доме бардак с кавардаком. Окровавленных перчаток тетка не видела? Дашунь, принеси мой чемоданчик, я бросил его в прихожей.

Гена повернулся к Игорю:

— Наташа, выходи за меня замуж!

— Да? Соглашусь, если ты станешь соинвестором моего проекта «В каждый дом чашку с пробкой», — не растерялся Гарик.

Часа через два в доме не осталось никого, кроме меня, Ирки и животных. Маша с Юрой уехали в клинику. Оказалось, что мой зять занимается компьютерами и делает сайт ветеринарной лечебницы Манюни. Феликс умчался читать лекцию. Гена, Игорь и Наташа ушли вместе, но куда они направились, я понятия не имею. Эксперт Лёня укатил в морг, полковник Дегтярев повез Люсю в свой офис.

На мое заявление, мол, хочу послушать, что расскажет горничная Балабановой, толстяк сердито ответил:

— Вот только тебя мне сейчас не хватает!

Я обиделась и не сказала Александру Михайловичу, что он зачем-то воткнул в свой портфель метелку для сбора пыли, да так и направился с ней к автомобилю.

Подождав, пока машина нашего бравого борца с преступностью скроется из вида, я позвонила Леониду.

— Что ты хочешь? — спросил эксперт. — Хотя я и так знаю. Не надейся, ничего не расскажу про Балабанову.

— И не надо, — заверила я. — Мне нужен твой совет. Понимаешь, с Дегтяревым происходит нечто странное. Вчера вечером у него изо рта и носа валили разноцветные клубы дыма, потом он стал кашлять и всякий раз окутывался то синим, то красным, то зеленым облаком. Это не заразно? В доме много собак, птица, кот. Не хочется, чтобы они подцепили от полковника какую-то дрянь. Хорошо помню, как вы с Александром Михайловичем работали где-то на помойке с бомжами и подцепили там блох, а потом Хучик и Черри начали бешено чесаться.

— Не беспокойся, — ответил Лёня, — это «Веселый чай». Кто-то у вас дома пошутить любит. Марфа тоже его выпила.

— Не понимаю… — пробормотала я. — «Веселый чай»? Мне Дегтярев сказал, что в чашке, из которой пила бедная девушка, обнаружили этил… метил… буртил…

— Не старайся, не выговоришь, — вздохнул Панин. — Сейчас продается много всякой фигни, и «Веселый чай» одна из таких заморочек. К благородному напитку она ни малейшего отношения не имеет. Сие есть порошок, который создан для прикола, чтобы поржать над приятелями. Одного пакетика хватает на компанию из двенадцати-четырнадцати человек. Надо взять чистые сухие кружки и насыпать в них несколько крупинок. Человек, наливающий в чашку обычный чай, ничего не заметит. И ничего не заподозрит, когда станет пить, — вкус, цвет, запах напитка никак не изменится, ну разве что слаще покажется. Ты, конечно же, знаешь, что в нашем желудке содержится кислота. Так вот, когда она соединится с чаем, начинается химическая реакция, в процессе которой образуется разноцветный газ. Он будет вырываться наружу, когда человек разговаривает, чихает, кашляет, пукает. У разных людей этот эффект наступает в разное время, у одних через минуту, у других через полчаса.