— Значит, Марфа выпила «Веселого чая»? — уточнила я.

— Да, — согласился Лёня.

— Но из нее ничего разноцветное не валило, — возразила я.

— Я ж тебе объяснил: после употребления растворившегося порошка должно пройти некоторое время, — пояснил эксперт, — химическая реакция начинается не мгновенно. Это тебе не цианистый калий. Медведева умерла до того, как заработал дурацкий прикол.

— Ты же только что говорил, что это средство безвредно, — напомнила я.

— Кабачок — прекрасный овощ, — издалека стал объяснять Лёня, — как правило, с него начинают прикорм младенцев. Но кое у кого от него бывает золотуха. У Марфы остановилось дыхание. По какой причине? Пока не отвечу. Смесь для идиотского розыгрыша безопасна для человека. Но, как я уже упоминал, аллергия может случиться на все. Например, я был свидетелем возникновения отека Квинке из-за вилки. Вернее, его вызвал материал, из которого она была сделана. Вот так. Ну все, не отвлекай, я работаю. А вообще это похоже на анафилактический шок. Но это предварительное заключение. Пока у меня такое мнение: кто-то решил пошутить над Марфой, и вышло очень плохо.

— В нашем доме таких дураков нет! — воскликнула я. — Я непременно бы заметила порошок на дне чистой чашки.

— Нет, — возразил Панин, — он белый, кружка изнутри такая же, несколько крупинок не разглядишь.

— Возможно, Медведева где-то до нас выпила «зараженного» чая, — предположила я.

— Она только-только приехала в Москву, друзей, кроме Ники, не имела, — возразил Лёня.

— Могла у Балабановой угоститься, — предположила я, — потом побежала к нам.

— Отличная идея, — пробурчал эксперт. — Восстанавливаю примерную цепь событий. Ночь. У Марфы возникает желание сожрать мороженое. Она идет в кладовку, находит там «труп» Ники, пугается до полусмерти, бежит по коридору, слышит из комнаты громкие голоса, приоткрывает дверь, видит, как «Вероника» душит «Зинаиду», идет на кухню, угощается чаем из кружки, куда кто-то натрусил дурацкий порошок, и в панике мчится к соседям. Тебе не кажется, что чай явно лишнее звено в цепочке? Странно спешно глотать что-то, пусть и воду, став свидетельницей убийства. В такой момент многих, наоборот, тошнит. Послушай, Дашута, Танюша на тебя обижается. Почему ты на ее звонки не отвечаешь?

Татьяна — это мать Лёни. Долгое время я не знала, что Панина не родная Леониду по крови, а потом у нее случился юбилей. Возраста своего она не скрывает, и я вдруг сообразила: получается, что она родила сына в… пятнадцать лет. Слегка шокированная, я сказала Дегтяреву:

— Всегда считала Максима Михайловича Панина, отца эксперта, прекрасным педиатром, искренне любящим детей. Мне трудно представить покойного врача в образе Гумберта, и…

— Татьяна Николаевна никогда не была Лолитой[6], — перебил полковник. — Когда она вышла замуж за Панина, у него, вдовца, уже был сынишка. Биологическая мать Леонида заболела вскоре после родов и не могла воспитывать малыша, поскольку постоянно лечилась в разных психиатрических больницах. Лёня ее совсем не помнит. Таня пришла в дом Панина хозяйкой, когда его сыну исполнилось то ли девять, то ли десять лет, и он вскоре стал называть ее мамой. Татьяна Николаевна уникальный человек, она ему и впрямь мать, обожает Лёньку.

Я тоже очень люблю Панину, которая просит всех называть ее просто Таней, поэтому удивилась, услышав обвинение, что я не отвечаю на ее звонки. Не помню, чтобы она меня искала.

— Раз, два, три, четыре, пять, надо зайца нам поймать, — вдруг завопил дискант. Это у Панина заработал другой мобильный.

— Минуту, — бросил мне Лёня. — Алло! Нет, не с Веркой треплюсь. Что? Уверен? На теле Балабановой? Супер! Одежду проверил? Как? Почему? Что значит «не успел, работы много»? Вот скажу Дегтяреву, и у тебя времени навалом станет, потому что вон вылетишь!

— Что случилось с телом Вероники? — полюбопытствовала я.

— Все в порядке. Некогда мне, потом поговорим, — выпалил Леонид и прервал разговор.

Меня скрутило жгучее, как кайенский перец, любопытство. Дегтярев мне ничего не расскажет, Лёня тоже не намерен откровенничать. Но эксперта можно подкупить, пообещав ему, например… Что? О чем Леонид мечтает так страстно, чтобы выложить результаты исследования? Кому позвонить? С кем посоветоваться?

За спиной послышались шаги. Я подпрыгнула на стуле и обернулась.

— Кто там?

— Простите, не хотел вас напугать, — начал извиняться Юра, — забыл сумку.

Послышалось тихое блямканье, я увидела лежащий на столе ноутбук и кинулась к нему.

— Ой, Дегтярев не взял компьютер… Тут письмо пришло, определенно в нем то, что мне надо. Хм, почта-то запаролена… Как это некрасиво! Зачем полковник так поступил? Что он скрывает? Юра, ты же вроде специалист по всяким гаджетам?

— Можно и так сказать, — согласился зять. — Хотя это утверждение не совсем верно…

— Открой послание, — перебила я парня.

Юра почесал щеку.

— Не могу.

— Почему? — расстроилась я.

— Оно не мне адресовано.

— Это не важно!

— Я не читаю чужую почту.

— И не надо, — усмехнулась я, — этим я сама займусь. Просто вскрой послание.

— Зачем?

Роскошный вопрос! И на него надо дать достойный ответ.

— Чтобы я его прочитала. Там важная информация.

— М-м-м… — протянул Юра. — Маша меня предупреждала, что вы можете об этом попросить.

— Что именно она сказала? — прищурилась я.

Зять запустил в волосы пятерню и заговорил слегка измененным голосом. Видимо, изображая Манюню.

— «Юрец, когда мама попросит тебя пошарить в Интернете, хорошенько подумай, с кем хуже поссориться, с ней или с Дегтяревым».

— Вот-вот! — обрадовалась я. — Ну же, Юрец, активируй батареи мозга. От кого можно ждать крупных неприятностей?

— От вас двоих, — вздохнул зять.

Я склонила голову набок и вкрадчиво завела:

— Дегтярева никогда нет дома, а я и утром, и вечером в Ложкине. С Машей полковник разговаривает только за ужином или завтраком, да и то редко, я же постоянно в контакте с дочерью, могу ей много чего сказать, посоветовать. И вообще, теща — это чума египетская. Но от сей болезни существует прививка: открой письмо, и будем друзьями. Ты мне поможешь, а я тебе пригожусь.