Мы встретимся, вы придете к нам, вы нас неоставите, вы будете вечно другом, братом моим... И когда вы увидите меня, выподадите мне руку... да? вы подадите мне ее, вы простили меня, не правда ли? Выменя любите попрежнему?

О, любите меня, не оставляйте меня, потому чтоя вас так люблю в эту минуту, потому что я достойна любви вашей, потому что язаслужу ее... друг мой милый! На будущей неделе я выхожу за него. Он воротилсявлюбленный, он никогда не забывал обо мне... Вы не рассердитесь за то, что я обнем написала. Но я хочу прийти к вам вместе с ним; вы его полюбите, не правдали?..

Простите же, помните и любите вашу

Настеньку".

Я долго перечитывал это письмо; слезыпросились из глаз моих. Наконец оно выпало у меня из рук, и я закрыл лицо.

— Касатик! а касатик! — начала Матрена.

— Что, старуха?

— А паутину-то я всю с потолка сняла; теперьхоть женись, гостей созывай, так в ту ж пору...

Я посмотрел на Матрену... Это была еще бодрая,молодая старуха, но, не знаю отчего, вдруг она представилась мне с потухшимвзглядом, с морщинами на лице, согбенная, дряхлая... Не знаю отчего, мне вдругпредставилось, что комната моя постарела так же, как и старуха. Стены и полыоблиняли, все потускнело; паутины развелось еще больше. Не знаю отчего, когда явзглянул в окно, мне показалось, что дом, стоявший напротив, тоже одряхлел ипотускнел в свою очередь, что штукатурка на колоннах облупилась и осыпалась,что карнизы почернели и растрескались и стены из темно-желтого яркого цветастали пегие...

Или луч солнца, внезапно выглянув из-за тучи,опять спрятался под дождевое облако, и все опять потускнело в глазах моих; или,может быть, передо мною мелькнула так неприветно и грустно вся перспективамоего будущего, и я увидел себя таким, как я теперь, ровно через пятнадцатьлет, постаревшим, в той же комнате, так же одиноким, с той же Матреной, котораянисколько не поумнела за все эти годы.

Но чтоб я помнил обиду мою, Настенька! Чтоб янагнал темное облако на твое ясное, безмятежное счастие, чтоб я, горькоупрекнув, нагнал тоску на твое сердце, уязвил его тайным угрызением и заставилего тоскливо биться в минуту блаженства, чтоб я измял хоть один из этих нежныхцветков, которые ты вплела в свои черные кудри, когда пошла вместе с ним калтарю... О, никогда, никогда! Да будет ясно твое небо, да будет светла ибезмятежна милая улыбка твоя, да будешь ты благословенна за минуту блаженства исчастия, которое ты дала другому, одинокому, благодарному сердцу!

Боже мой! Целая минута блаженства! Да развеэтого мало хоть бы и на всю жизнь человеческую?..