— Когда решишь все вопросы — доложишь, — приказал патрон, — но не раньше, чем закончится совещание у Нургалиева. Понял?

Ответ последовал незамедлительно:

— Да, Николай Николаевич.

— Тогда выполняй!

Отдав приказ, пожилой служака отключил сотовый телефон и, положив его в карман кителя, поспешил в помещение, из которого его коллеги уже начали входить в кабинет министра…

Илларион Забродов, помотавшись по своим делам, посмотрел на часы и понял, что он уже опаздывает на день рождения к приятелю Константину Гурееву. Заскочив домой и переодевшись в чистую сорочку, отставной полковник взял подарок и вышел из квартиры.

Солнце клонилось к закату, и повсюду стали зажигаться рекламные щиты, фонарные огни и разноцветные подсветки в витринах магазинов.

Черный бьюик умело лавировал в транспортном потоке автомобилей. Забродов удачно миновал пробки и выехал на проспект Мира. Проехав «Олимпийский», он нажал на педаль газа и помчался в направлении метро Сухаревская, однако, немного не доехав до Садового кольца, свернул в подворотню и оказался во дворе, где находилась мастерская Гуреева. Припарковавшись у подъезда, Забродов вышел из машины и включил сигнализацию. Бросив вверх взгляд, понял, что веселье у творческой братии уже в полном разгаре.

— Да, — усмехнулся отставной полковник, — ребята времени даром не теряют!

Открыв дверь, Забродов вошел в сумрачный и затхлый подъезд и стал подниматься на пятый этаж…

* * *

Как и предполагал припоздавший гость, праздник был уже в разгаре. Появление Иллариона Забродова подвыпившие и разгоряченные художники встретили одобрительным гулом.

— Какие люди! — воскликнул Вячеслав Демакин — невысокий, плотный, коротко подстриженный мужчина лет за пятьдесят, выскочив навстречу гостю в переднюю. — Забродов! Привет!

— Он самый! — улыбнулся пенсионер. — Здравствуй, Слава!

— Опаздываем, Константинович, — добродушно пожурил приятеля художник.

— Ничего страшного, Слава, — улыбнулся отставной полковник. — Думаю, вы еще не все выпили?

— Обижаешь, Ларик! — успокоил гостя Демакин. — Этого добра у нас на всех хватит да еще и останется. Ну давай проходи.

— А где именинник? — бросив взгляд по сторонам, поинтересовался Забродов. — Надеюсь, он еще в форме и готов к продолжению банкета.

— Костяныч, как пионер, всегда готов, — рассмеялся собеседник, — особенно когда это касается увеселительного мероприятия с горячительными напитками.

Забродов усмехнулся и понимающе кивнул.

Из соседней комнаты вышел бородатый богатырь и, увидев седовласого гостя, весело рассмеялся и воскликнул:

— Забродов!

— А вот и он, легок на помине, — сказал Демакин и перевел взгляд на виновника торжества. — Встречай, Костяныч, гостя!

Бородатый богатырь и без напоминаний Демакина уже заключил инструктора спецназа ГРУ в объятия, дружески похлопывая его по широким плечам.

— Ларик, чего задержался? — незлобиво проворчал именинник. — Все уже в сборе.

— Главное, Костяныч, что пришел-таки! — констатировал седовласый гость.

— Правильно, — согласился Гуреев. — Тогда чего же мы стоим здесь? Видишь, водка киснет и ребята ждут!

— Подожди, Костик, — попросил отставной полковник и, достав из кармана куртки кортик, протянул его Гурееву. — Прими небольшой сувенир на долгую память!

Гуреев взял кортик и восхищенно причмокнул пухлыми губами.

— Ну, Ларик, — растроганно произнес он, рассматривая подарок, — ну, дорогой мой человек, порадовал ты меня, дружище!

Демакин с интересом посмотрел на кортик.

— Да, вещица ценная, — кивнул он, — ей никак не менее века!

— Для хорошего человека ничего не жалко, мужики, — добродушно рассмеялся Забродов. — А Костяныч у нас вроде бы не из плохих! Да и кортик этот у меня единичный, а в коллекции Гуреева он займет достойное место.

— Еще какое! — воскликнул Гуреев, известный как заядлый коллекционер холодного оружия. — Одно из почетных!

Илларион улыбнулся:

— Вот и прекрасно!

Обменявшись еще несколькими комплиментами и пожеланиями, троица приятелей дружно ввалилась в комнату, где за огромным круглым столом сидели приглашенные Гуреевым гости. В основном это были художники, приятели и знакомые Гуреева: Владимир Джимисюк, Петр Стрикин, Дмитрий Власов и еще человек пять, которых хорошо знал Забродов. Незнакомыми были только двое. Вернее сказать, Забродов где-то встречался с ними, но не накоротке…

— Общий привет! — вскинув руку, весело поздоровался инструктор спецназа ГРУ.

Мужская компания загалдела, приветствуя давнишнего приятеля.

— Привет, Константинович!

— Присаживайся, Илларион!

— Опоздавшему штрафную, господа! — воскликнул Джимисюк, поднося Забродову фужер с водкой. — Давай, Константинович, произнеси тост!

— Не, мужики, я за рулем! — возразил пенсионер. — Мне бы чего-нибудь полегче!

— Ну а чего ты не оставил своего железного коня дома? — слегка обидевшись, проворчал бородатый именинник. — Не так уж и часто мы встречаемся в последнее время.

— Да чего вы, алкаши, прицепились к человеку, — вступился за приятеля Демакин, — сказано вам, что за рулем, значит, за рулем. Смотрите лучше в свои рюмки!

Демакин повернулся к Забродову.

— Что будешь, Константинович, шампанское или сухое винцо? — поинтересовался он. — Есть и то и другое.

Илларион пожал плечами.

— Ну… выпью фужерчик сухого красного, — сказал он.

Вячеслав одобрительно тряхнул стриженой головой и потянулся за вином.

— Правильно!

— Только полный, Илларион! — приказал бородатый именинник. — Иначе обижусь!

— Ладно, Костяныч, за тебя, — подняв полный фужер сухого вина, торжественно произнес Забродов. — Здоровья тебе, удачи и новых творческих успехов!

Все остальные, дружно встав со своих мест, потянулись с фужерами и стаканами, чтобы чокнуться с именинником, а заодно и друг с другом…

* * *

Веселье шло своим чередом, и, как это обычно бывает на таких творческих тусовках, между художниками завязался яростный спор относительно изобразительного искусства, новых веяний и последних выставок.

— Неплохая выставка была у Абрамова на Беговой, — заявил Дмитрий Власов, — там висели несколько отличных работ, которые могли бы украсить не один музей.

— Ты, Димыч, имеешь в виду полотна Андреева? — спросил Демакин.