— А зачем?

— Ну, случайно, по неосторожности… под шафе?

— А чего говорить-то, — пожал плечами Леня, — все и так знают, к нашему приезду уже очередь стояла.

— У вас нет никаких подозрений?

— Нет.

— А этих налетчиков вы никогда раньше не видели?

— Я же сказал — нет.

— Я вас еще о них не спрашивал.

— Вы спросили: не подозреваю ли я кого. Если б я их знал, то заподозрил.

Сиротин подумал.

— Скажите, Леонид Павлович, а вы внимательно изучали свою должностную инструкцию?

— Честно говоря, нет.

— Но вы понимаете, что это вас не освобождает..?

— От чего?

— От ответственности за неисполнение! Вы за инструктаж в журнале расписывались?

— Кажется, нет.

— Ну, это не сложно проверить, — заметил дознаватель. — Гораздо сложнее объяснить, почему вы не преследовали преступников?

— Я преследовал!

— Имеется в виду — сразу, как увидели.

— Но ведь они же вместе с Людмилой… Константиновной пришли. Кто ж знал?

— Хорошо, на сегодня закончим.

— А что еще-то? Я вроде все рассказал.

— Вы сейчас, пожалуйста, вместе с вашими коллегами съездите к нам в управление для составления фоторобота преступников.

— Но…

— Вы разве не хотите помочь следствию?

— Хочу. Но, мне кажется, что Антонина Макаровна и Людмила Константиновна и без меня справятся.

— Они обе в шоке и не могут хорошо описать преступников. Так что ваша помощь необходима.

— Ладно, — улыбнулся Леонид, довольный тем, что главные свидетели вне игры.

— Вот и отлично… Да, еще одно, Леонид Павлович, вот здесь еще распишитесь.

— Пожалуйста. Это что, протокол?

— Нет, подписка о невыезде…

2.

Честно говоря, у Лени мелькнула мысль догнать парней в камуфляже и спросить: куда они поволокли мешки? Ситуация показалась ему странной. Но не мог он, не мог, потому что… У каждого человека есть гордость, и никому не хочется выглядеть дураком в глазах соперника. Пятнистые спины еще маячили где-то в конце коридора, когда с лестницы второго этажа кубарем скатился проректор Ерофеев.

— Что с Людой?! — выкрикнул он и ворвался в кассу, дверь которой оказалась не запертой.

Леня переглянулся с Родиком и двинул следом. Кассирша Людмила сидела, привязанная к стулу, с заклеенным скотчем ртом. Вокруг нее суетился Виктор Денисович: он, успокаивая, гладил Люду по голове, искал на столе ножницы и бормотал: “Не волнуйся, Мышка, я сейчас, Мышка!”. На вошедших охранников он внимания не обратил.

— Ни хрена себе! — воскликнул Родион. — Вот это круто!

Леонид зацепил край скотча и расклеил рот.

— Осторожно! Я заминирована! — заорала Людмила так, что Ерофеев отскочил в сторону.

— Деньги где? — тряхнул ее Леня.

Людмила непонимающе смотрела на него секунду, потом объяснила очевидное:

— Украли.

Леонид выбежал из кассы и помчался по коридору. Сколько минут прошло? Две? Пять? Надо было ему на тех пятнистых напасть, но кто ж знал, что они не новая охрана или инкассаторы какие! Справа чуть сзади Леонида топал Родик. “Чего они бегут? — мелькнула мысль, — оружия-то все равно нет!” Охранники выбежали на крыльцо, похожее на леток улья в теплый день. Народ суетится, но это, на сколько хватало глаз, мирная суета, никаких подозрительных пятнистых спин видно не было. Потоптавшись с минуту, охранники вернулись в кассу, едва пропихавшись сквозь толпу в дверях. Проректор стоял перед женой на коленях и резал веревку.

— Виктор Денисович! Вы милицию вызвали? — спросил Леня.

— Да, и взрывников тоже.

Люди в дверях заволновались, потом расступились, в кассу ввалилась главбухша: волосы растрепаны, лицо словно посмертная маска, на запястье — обрывок веревки. Леонид галантно пододвинул ей стул. Макароновна плюхнулась на него, будто мгновенно обезножив.

— Виктор Денисович, вы милицию вызвали?

— Уже вызвали, Антонина Макаровна, — успокоил проректор, — и взрывников тоже.

— Зачем?

— На Людмиле мина!

— А я свою оторвала.

— Как и вы… вас тоже?

— Я же вам говорила, Виктор Денисович!

— Ничего вы мне не говорили!

— Я вам все про ограбление рассказала. Почему вы их не задержали?

— Было уже поздно.

— А вы?! — Макароновна уставилась на Леонида и Родиона. — Вы мне за все ответите!

— А мы чо? — Родик нырнул за спину Клокова. — Не хватало нам еще за чужие дела отвечать.

— Антонина Макаровна, сами-то вы где были? — осенило вдруг Леню. — Людмила к вам ходила?

— Я где надо была! Меня, между прочим, бандиты связали и заминировали как ее, — Макароновна ткнула пальцем в кассиршу. — Но я развязалась и позвонила Виктору Денисовичу!

Толпа на пороге снова расступилась, в маленькое помещение с трудом втиснулся милиционер в бронежилете и с автоматом на шее.

— Попрошу всех оставаться на своих местах и ничего не трогать! — приказал он.

— Можно я встану? — попросила вдруг Людмила. — Я писать хочу.

— Тебе нельзя, у тебя же мина! — воскликнул проректор Ерофеев.

— Мина?! — услыхал милиционер. — Так, всем очистить помещение, кроме женщины с миной. Быстро!

— Но…

— Да оторви ты ее, — сказала Макароновна и шагнула к Люде.

— Не-ет! — крикнула та. — Я боюсь.

— Не бойся, я с тобой, — напомнил Виктор Денисович.

— Очистить помещение, я сказал!

Милиционер выгнал всех в коридор, и остальное Леонид наблюдал и слушал уже из коридора. Мент по телефону объявил операцию “Перехват” по поводу какой-то белой “Тойоты”, которую заметил проректор. Он, как понял Леня, сначала на крыльцо сбегал, а потом уже примчался в кассу. Потом милиционеры искали утку для Людмилы, которая грозилась не выдержать, потом приехали саперы. Один из них осмотрел кассиршу, потом, словно пластырь с зажившей царапины, содрал взрывпакет. Люда вскрикнула и потеряла сознание, Виктор Денисович бросился ей на помощь, но его в кассу не пустили, — милиционеры предпочли надавать даме легких пощечин и вывести ее из помещения. Затем они занялись осмотром места преступления и закрыли дверь. Другие менты окружили всю толпу любопытствующих и загнали ее в одну из аудиторий, велев не разговаривать. Уже через полчаса начались допросы, а Леонида вызвали одним из первых, потому что он был охранником. Вот тут он впервые в жизни уступил бы свою очередь кому угодно.

Леонид успел подумать о том, как вести себя на допросе, что говорить, а что нет. В целом все прошло нормально. На детекторе лжи его не проверяли, так что он посчитал, что отбрехался. Но вот последняя фишка про подписку о невыезде его смутила. Она говорила о том, что на самом деле он не свидетель, а подозреваемый. Леонид не сдержался и поинтересовался об этом у Родиона, которого, как и его, задержали для составления фоторобота.

— С меня тоже подписку взяли, — признался Родик. — Тебе-то хорошо, у тебя судимости нет, а до моей наверняка докопаются и мурыжить начнут, проверять на причастность.

— А что мы могли сделать, даже если бы знали, что это грабители?