Мне это не нужно!

– Я верю. Тебе кто-нибудь звонил или писал? Ты можешь не давать комментарии?

– Да, конечно! Я не собиралась!

– Я тебя не виню. Я же не прислал тебе соглашение о неразглашении.

– Дело не в этом.

Я все равно бы так не поступила.

К тому же меня уволили.

– За что? Беременных нельзя уволить.

– За скандал.

В России можно уволить кого угодно.

– Подай в суд, если хочешь. В Америке журналы готовы доплачивать за скандал. Это называется «черный пиар». Я думал, ты знаешь.

– Я слышала о таком.

Но наш шеф дорожит репутацией.

И я не подам в суд.

– Хорошо. Я поговорю с адвокатом.

– Это очень плохо для тебя?

– Что? Скандал в прессе? Я не люблю выставлять личную жизнь напоказ. И мне это неприятно.

– Прости, Андерс. Это моя вина.

– Ты не виновата.

– Это было глупо. Писать тебе. И надо было удалить письмо.

– Ты ничего не можешь изменить теперь. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. С учетом обстоятельств.

– Я хотел тебе написать. Мой юрист нашел международную компанию, которая занимается ДНК-тестами. У них есть филиал в Москве. Они берут анализ крови матери и отца. Это безопасно для ребенка. Тест можно делать после 9 недель.

– У меня 7 недель.

Я сдам, когда будет нужно.

– Для теста необходимо присутствие нас обоих. Но я смогу прилететь в Москву только через месяц.

– ОК.

– Тебе что-нибудь нужно?

– Например?

– Деньги?

– Нет.

Я уже говорила, что ничего не вымогаю.

– Я помню. Но тебя уволили.

– Я найду работу.

Все ОК, Андерс.

– ОК. Извини, мне нужно идти.

– Пока.

Зеленая точка погасла вместе с надеждой Лиды на хоть какое-то тепло в отношениях с Норбергом. Она сама не знала, чего ждала от него. Поддержки хотелось, но Лида привыкла к одиночеству. В школе ее дразнили, друзей детства не нашлось. В институте она выбивалась из сил, совмещая учебу и подработки, а на работе… На работе были коллеги вроде Олеси Кузнецовой. Сокурсники, коллеги, знакомые, и ни одного друга. Единственные теплые воспоминания сохранились у Лиды о баскетбольной команде. Но капитан команды, лучшая подруга Лиды Аня Исаева, давно эмигрировала в Штаты, – там в женском баскетболе можно было сделать неплохую карьеру. Они переписывались, изредка созванивались, еще реже встречались, когда Аня приезжала в Москву к родителям на рождественские и летние каникулы. Последний раз Лида видела подругу перед Новым годом и с тех пор не сообщала ни о ребенке, ни даже о разрыве с Виталиком.

Лида вспомнила, что договаривалась с ним о встрече. До назначенного времени оставалось еще часов пять, и Лида, покончив с салатом, решила скоротать время в кино.

Показывали какую-то комедию, мультфильм и «Морскую атаку». Последнюю Лида не стала бы пересматривать, даже не будь там Норберга, поэтому взяла ведро попкорна и отправилась сначала на комедию, потом на мультфильм. Мультфильм был на редкость добрым и трогательным, и в темноте полупустого зала Лида выплакалась. То ли от сюжета, то ли от собственных проблем. К слезам она не привыкла: настоящая дедова внучка, она ни разу не ревела едва ли не со школы. Беременность сделала ее плаксой.

Странно, но Лида не чувствовала себя беременной. То есть тошноту и слезы никто не отменял, но ощущения новой жизни, радости и всего прочего, что положено будущим мамашам, Лида в себе не замечала. Возможно, она просто до конца не осознала. Иногда ей было страшно, что из нее не выйдет хорошей матери. Вечерами, укладываясь в постель, Лида прикладывала ладони к животу и прислушивалась. Она понимала, что для шевелений еще слишком рано, но ей хотелось услышать в себе хоть какие-то отголоски материнского инстинкта. И каждый раз ничего. Тишина. Лиду это пугало. Она никогда не отличалась повышенным чадолюбием: ее не умиляли чужие младенцы в колясках и малышня в песочницах. Дети и дети. Ничего эдакого. Теперь же она ждала рождения своего ребенка. Из-за него она лишилась работы и шанса на нормальную счастливую семью, а радости никакой.

Со времени УЗИ Лида ни разу не была у врача, даже не принимала витаминов. Из кино Лида забрела в детский магазин, побродила среди вешалок с маленькими вещичками, пытаясь пробудить в себе инстинкты, и, наконец, купила пару познавательно-обучающих мамских книг и маленькую мягкую погремушку в виде зайчика. Его белая мордашка с ниточной улыбкой казалась доброй и ласковой, а в пестром брюшке мелодично звенели маленькие бубенчики. Потом Лида заглянула в аптеку и попросила у продавщицы хороших витаминов для беременных и бутылку воды, чтобы сразу выпить одну таблетку. Ощутив некоторое успокоение от покупок, Лида направилась на встречу с Виталиком.

Она ждала его в центре зала: они всегда встречались там, когда собирались погулять на Поклонной горе. Длинный и худой, Виталик был сразу заметен в потоке спешащих пассажиров. Очередная яркая футболка с картинкой. С Дартом Вейдером на сей раз. Его неуклюжая, чуть подпрыгивающая походка вызывала в Лиде чувство неловкости, и она терпеливо ждала, пока он приблизится, чтобы можно было идти рядом и не смотреть.

– Привет, Лида, – сказал Виталик.

– Привет, – она не знала, что смущало ее больше: что она с ним встречалась почти два года или что он так доброжелателен к ней после того, как она его бросила.

– О чем ты хотел поговорить? – спросила она, когда они вышли к парку. Вечер был по-летнему теплым, пестрели клумбы и яркие палаточные тенты, пенились в закатных лучах фонтаны. Народ гулял.

– Поговорить я хотел изначально. Как-то глупо расставаться через Сеть. Вдруг. Ни с того ни с сего.

– Извини, Виталь. Накопилось. Но я не передумаю.

Они разговаривали спокойно и тихо, как будто обсуждая что-то обыденное. Каждый смотрел в свою сторону, и это сильно облегчало Лиде разговор.

– Я знаю. Давай я возьму пакеты, – он протянул руку и увидел логотип детского магазина. – Значит, это правда?

– Ты о чем?

– Мне сегодня скинул ссылку один друг с работы. Он написал мне, что увидел твое имя в новостях.