Машина сгребла брюхом сугробы и уперлась в корявые придорожные кусты. На лобовое стекло осыпались куски заледенелого снега. Мотор старенького «Фолька» безнадежно заглох.

Мы с Марком, как по команде, выскочили из машины. От дороги вниз к нам уже спешили головорезы господина Давыдова. Я обернулась назад – пустошь, припорошенная снегом, взглянула вперед и покачала головой – и ехать невозможно, и убегать некуда!

В качестве последнего варианта я выхватила из сумочки пистолет. Хотя для вооруженной до зубов братвы мой «макаров» выглядел слабым аргументом. Да и от Марка толку никакого – мужик только беспомощно жался ко мне, обеими руками обнимая свой заветный кейс.

– Ну что, – довольно оскалился мой знакомый Колька, – вот и свиделись снова?..

– Что вам надо? – выкрикнула я.

– А то не знаешь… – вызверился Колян.

Я знала. Я все отлично знала. Впрочем, как и Марк. Но мужик стоял, прижимая к груди кожаный чемоданчик, и молчал, как рыба.

Колька уставился на него и спросил:

– Где картина?

Марк затравленно на меня взглянул, крепче вцепился в свою поклажу и навалился на капот машины. Колька, не отрывая взгляда от мужика, велел:

– Отдай саквояжик!

Марк не шелохнулся.

– Кейс давай сюда! – требовал свое Колян.

Марк злобно таращился на всех, жался к машине и упрямо молчал.

– Живо! – вышел из себя Николай.

Мой попутчик отрицательно качнул головой и сделал шаг в сторону.

– Отдай!

– Стой на месте, – шикнула я на мужика, но Марк обнял драгоценный груз крепче прежнего и еще отступил назад.

– Дай сюда кейс! – приблизился к нему Колька.

– Марк, стой! – уже в голос просила я, но мужика словно сто чертей толкали в спину, он метнулся в сторону. Колька бросился ему наперерез, схватил за рукав пальто, рванул на себя.

«Вот проклятье!» – выругалась я.

Марк разжал руки – чемодан грохнулся на землю. Один из верзил метнулся к кейсу, но я успела раньше – поставила ногу на кожаную поверхность и направила пистолет на бандюгу.

– Стоять! – тормознула я прыткого дядьку.

И, хотя стараниями Марка наши дела из разряда «спасайся, пока не поздно» перешли в разряд «полная безнадега», я решила стоять до последнего.

Колька между тем схватил Марка за шиворот, развернул к себе спиной и приставил пистолет к его виску.

– Картина в кейсе? – спросил он.

Я видела перекошенное от ужаса лицо Марка. Сама бы убила, не задумываясь!

– Картина в кейсе – я тебя спрашиваю?

– Д-да.

Колян перевел взгляд на меня:

– Отдавай чемодан!

Я не шелохнулась.

– Я его убью, если не отдашь кейс! – пригрозил Коля.

Я и сама была бы рада пристрелить поганого мужика, но неписаное соглашение с похитителями тети Милы обязывало меня верой и правдой защищать попутчика.

– Отдам! Только отпустите его… – выдавила я.

Колька изобразил на своем лице подобие улыбки.

– Ставь кейс на землю.

– Сначала отпустите его!

– Кейс поставь!

– А что, если вы его не отпустите?

– Кейс поставь на землю!

– Сначала отпустите Марка!

Боюсь представить, чем бы закончилась эта перебранка, но в следующую секунду со стороны трассы послышался отдаленный вой сирен – к нам приближались полицейские.

– По машинам! – взвился один из свиты Давыдова.

И началась кутерьма. Двое верзил потащили сопротивляющегося Марка наверх, где стояли их машины. Колька бросился ко мне. Я успела ударить его под ребра. Еще одним боевым приемом сбила с ног второго подступившего бандита. Он грохнулся в снег, но тут же вскочил на ноги, тряхнул головой и, как бешеная псина, снова кинулся на меня. На этот раз на земле оказались мы оба.

Мужик схватил меня в охапку и одним рывком поднял с земли.

– Сашка, живее! В машину! – крикнул Колян.

Судя по приближающемуся вою сирен, подняться наверх мы уже не успевали, Колька схватил с земли кейс, закинул в салон моего «Фолька», сам прыгнул за руль.

– В машину, и поехали!

Надо отдать должное, верзила, которого назвали Сашкой, был неплохим воякой. По крайней мере сил на то, чтобы затащить меня в машину, у него хватило, даже несмотря на мое отчаянное сопротивление и изрядные порции тумаков, которые я ему отвешивала за себя и за ротозея Марка.

Дверцы хлопнули. Колька несколько раз повернул ключ зажигания, несчастная машинка заурчала, дернулась на месте, заглохла, снова задребезжала. Уж не знаю как, но Кольке удалось вывести машину из канавы. Она буксовала, рычала, фыркала, но наверх выползла.

Я была слишком занята разборками с Сашкой, чтобы следить за бегством от ментов. Но то, что Кольке удалось вывести машину на трассу, я поняла сразу, как только «Фольк» после очередного жалобного рыка рванул вперед, замер и тут же стрелой помчался по ровной дороге. Нас с Сашкой отбросило на заднем сиденье, и этой секунды хватило, чтобы мой противник сумел перехватить меня за запястья.

– Чертовка! – выдохнул он, защелкивая наручники. Я размахнулась и ударила его скованными руками по физиономии. Не промазала – разбила нос и довольно фыркнула.

– У-у-у, девка! – взвыл мужик. – Если б не приказ босса – сейчас бы тебя убил! Угомонись, а то хуже будет! – пригрозил он мне пистолетом.

Я отшатнулась к окну и притихла, как и было велено.

Сашка крутанулся назад и глянул в окно:

– Полицейские на хвосте… Позвони боссу, скажи, что за нами погоня – пусть уладит. А заодно и порадуй – птичка поймана! – недобро хохотнул он, глядя на меня, и подмигнул.

Чтобы не нарваться на еще большие неприятности, я отвернулась и уткнулась носом в окно.

Мимо мелькали однотипные пятиэтажки, придорожные ларьки, редкие насаждения – мы уже были в черте города. Впереди, в потоке других автомобилей, мчались знакомые мне иномарки, в одной из которых был мой попутчик Марк. Я угрюмо смотрела на маячивший впереди зад черной «Мазды». Куда нас везли, я не знала. Как не знала и того, что теперь делать. Кажется, я с треском провалила задание, и как решится судьба моей тети, можно было только догадываться…

Не знаю, что сыграло решающую роль – звонок боссу или еще какие-то силы, но спустя несколько минут полицейские отстали. Наш кортеж беспрепятственно мчался вперед по спальному райончику Зеленограда. Одна за другой машины пронеслись мимо торговых рядов, свернули на перекрестке и въехали в какую-то неприметную подворотню. Я огляделась по сторонам и пригорюнилась больше прежнего – в двухэтажном домике, напротив которого рядком выстроились наши машины, окон нет, стены местами проломлены, рядом – сгоревший сарай, чуть в стороне – рассыпавшаяся от грязи дорога ведет в гаражи. Судя по тому, в какое безлюдное захолустье нас привезли, намечается допрос с пристрастием.