— Не уверена, Марк Робертович. — печально промямлила я. — Как показала последняя практика, у меня полно пробелов. Наверняка Анфиса Павловна Вам сообщила.

— Да, я, признаться честно, был весьма удивлен. До последнего занятия Вы демонстрировали завидное усердие и старания. Помнится, вы совершенно справедливо претендовали на экзамен автоматом.

— Боюсь, это уже невозможно. Я совершенно бестолковым способом опозорила Вас, не ответив даже на элементарные вопросы.

— Именно это меня и поразило. Знаете, — Марк взглянул на свои часы, — Уже довольно поздно. Виктор, если Вы позволите, я мог бы отвезти вашу дочь домой и заодно выяснить, что за пробелы в знаниях у моей любимой студентки, а также по возможности их восполнить.

Любимой?! ЛЮБИМОЙ!!!

Он действительно это сказал?!

Моему папе?!

Кажется да, потому что это словно резануло слух не только мне, судя по затянувшейся паузе и выпученным в мою сторону глазам родителя.

— Можно, пап? — нетерпеливо спросила я дрогнувшим голосом и, кажется, выдала себя с потрохами, потому что Марк усмехнулся, а отец едва не подавился воздухом.

Эта поездка весьма грубое нарушение золотых правил Виктора Беккера. Я и взрослый красивый посторонний мужчина в одной машине на протяжении в лучшем случае сорока минут. Без охраны. Без контроля. Без защиты.

«Не бывать такому!» стучало чугунным колоколом в голове, но бессмертная надежда подкладывала подушки, уберегая мозг от сотрясения.

Однако, неожиданно родитель оказался не против, чем невероятно поразил меня.

— Поезжайте осторожно, Марк. Я выеду следом минут через двадцать.

— Не переживайте, Виктор, я доставлю Вашу дочь в целости и сохранности. А в качестве бонуса вложу в ее прелестную головушку парочку новых знаний.

О МОЙ БОГ!

Все еще не веря в реальность происходящего, я подхватила предложенный Марком локоть. Мы коротко распрощались с отцом и не спеша двинулись в сторону выхода из ресторана. Я все еще пребывала в заторможенном от шока состоянии, Горский же, напротив, чувствовал себя легко и непринужденно. Боже, он ведь даже не понял, что именно сейчас произошло! Не способен оценить всю эпичность данного момента в моей жизни, ведь для таких как Марк, нормальных, совершенно обычных, предоставленных самим себе людей, не зарезервированных для всяких графов, такое общение абсолютно нормально. Обыденно. Естественно.

К молодоженам подходить не стали, но весьма ядовитый взгляд серых глаз Анфисы я на себе все-таки поймала, поэтому покидала торжество с ощущением триумфа, держа под руку сногсшибательно красивого профессора Горского, не удостоившего бывшую любовницу, а ныне супругу мэра, ни каплей своего внимания.

Вот так-то, Анфиса Павловна!

Меня ждет вечер в компании любимого и сногсшибательного профессора, а Вам еще ублажать седовласого колобка. Что, жадная злобная сучка, не получилось усидеть на двух стульях?!

Марк галантно распахнул двери своего черного тонированного внедорожника. Придерживая его за руку, я скользнула в прохладный салон, насквозь пропитанный запахом профессора.

От насыщенного густого аромата закружилась голова. Каждая минута, проведенная с Горским, пьянила, как выдержанное вино.

Мужчина обошел автомобиль и сел за руль, завел двигатель, включил обогрев сидений.

На меня Марк не смотрел, однако, от него искрило такой бешеной энергией, что держу пари, его руками можно было зарядить телефон.

— Я скучала, Марк… — прошептала так тихо, что он вряд ли мог меня услышать.

Но он услышал.

И уже в следующую секунду его жесткие губы ужалили меня поцелуем. Глубоким. Властным. Возмутительно коротким.

— Ну что, малыш, покатаемся!

На секунду мне показалась, что Марк стартанет с места, как заправский гонщик, и увезет меня в закат, чтобы всю ночь напролет наслаждаться друг другом, пока бледное рассветное солнца не разбудит нас, лаская короткими лучами сквозь замороженные стекла.

Но профессор, вопреки ожиданиям, плавно вырулил с парковки.

Хотелось, чтобы этот вечер не прекращался. Марк сосредоточенно вел автомобиль, а я беззастенчиво разглядывала его аристократически правильное лицо. Разве может быть мужчина настолько красивым? Разве может настолько красивый мужчина быть моим?

Словно подслушав мои мысли, Марк осторожно взял мою ладонь и положил на рычаг управления коробкой передач. Сверху легла его горячая тяжелая рука. Уверенно сжав мои дрожащие пальцы, профессор переключил скорость и, продолжая следить за дорогой, стал аккуратно поглаживать прохладную кожу своим большим пальцем, посылая короткие импульсы прямиком, нет, не в сердце, а ниже… гораздо ниже… туда, где стремительно наливалась жаром истосковавшаяся по властным пальцам Марка плоть.

Незамысловатый, вроде бы, жест вызвал череду неприличных, откровенно пошлых мыслей. Я представила, что вместо рычага в мою ладонь упирается упругий вздыбленный член профессора, и мой учитель преподает мне основы интимных ласк, направляя, показывая, какие именно движения способны доставить удовольствие настоящему мужчине.

С моих пересохших чуть приоткрытых губ сорвался откровенный стон, глаза закрылись, а бедра непроизвольно сжались в попытке усилить давление и испытать такую необходимую мне сейчас легкую боль.

— Блядь, кошка! — выругался Марк, обратив, наконец, на меня свое внимание.

Недаром профессор — подумала я, потому что в тот же миг рука была перемещена прямиком на объект моих фантазий. Сквозь плотную ткань натянутых брюк рвался наружу твердый горячий орган. Марк с силой сжал мою ладонь вместе со своим членом и зашипел невнятным матом. Ему точно было больно, но судя по расширившимся зрачкам и часто бьющейся на виске голубой жилке, эта боль также была и источником удовольствия.

Меня словно ударило током.

Я резко одернула руку, но лишь на мгновение, чтобы за доли секунды отстегнуть душащий ремень безопасности, скинуть с плеч ненужную, неудобную шубу и вновь вернуться к Марку.

— Вика, твою мать, что ты творишь?!

Глупый вопрос, профессор, ты прекрасно знаешь, что! С ловкостью, которую сама от себя не ожидала, я расстегнула ремень на брюках, вжикнула молнией ширинки и оттянула мягкий трикотаж боксеров.

— Блядь, малыш! Тормози! — зарычал мужчина, но противореча сам себе, приподнялся, предоставляя возможность стянуть с его прекрасной задницы брюки и белье.

Налитой, перевитый венами ствол упруго выскочил из плена и звонко шлепнул рельефные кубики на животе мужчины. Не теряя ни секунды, я сжала ладонью Марка и испытала предоргазменные сокращения в животе, ощутив невероятную бархатистость его кожи.

Марк мягко обхватил мою руку, неуверенно застывшую на подрагивающем от возбуждения члене, вновь сильно сдавил и ритмично, резко и даже как-то грубо несколько раз дернул вверх-вниз.