— Поговорим об этом чуть позже, — предложил Ярослав. — Если можно…

— Конечно. Извините, — смутился гость.

Дверь снова напомнила о себе громким хлопаньем, вскоре после которого перед собравшимися предстал чекист с тремя бутылками в руках.

— А это — товарищ Копытцев, — не замедлил представить еще одного своего гостя и друга Плечов.

— Очень приятно, — вежливо поклонился пожилой физик и протянул на удивление крепкую еще ладонь, которую Алексей пожал, предварительно избавившись от своей ценной поклажи (ее он с гордым видом поставил на стол рядом с казаном).

— Очень, — твердым голосом повторил «старичок-шустрячок», как мысленно окрестил его наш главный герой еще много лет тому назад. — Хотя о вас, юноша, мне, к сожалению, не ведомо ничего. Кроме того, что слишком быстро вы бегаете, не обращая внимания ни на какие преграды, препятствия и посторонние личности, — и он внимательно посмотрел на комиссара.

— Главное, чтобы я вас знал, Виктор Степанович! — широко улыбнулся Алексей Иванович.

— Даже так… — озадачился физик. — А можно поинтересоваться, откуда вам известно мое имя?

«Голова у него варит — дай Боже каждому!» — подумал Ярослав.

— Да вы у нас преподавали, — задорно рассмеялся комиссар. — На механико-математическом.

— Не помню…

— Просто я крайне редко появлялся в альма-матер. Другие дела были… Однако кандидатскую все же защитил. Правда, без вашего участия. Скажите лучше, как вы умудрились поймать такую махину? — перевел разговор в иную, более безопасную плоскость Алексей Иванович.

— Повезло…

— Если не секрет — на что?

— На живца. С утра поймал пескарика; шут с ним, думаю, убежит — не жалко… Что с него возьмешь? Пять грамм со всем хребтом… Кости, правда, тонкие — такие пожарить: проглотишь и не заметишь… Подцепил на крючок за обе губы, да и забросил под розлогие ветви красавицы-ивушки. Пяти минут не прошло… Как даст, как влупит, как вшарашит… Поплавок на дно, удочка в дугу. Помотал он меня. Ноги подкашиваются, руки трясутся, но все ничего: как-то сдюжил, справился, вытащил!

— Нас с Ярославом Ивановичем когда-нибудь порыбачить на свое секретное место возьмете?

— Конечно. Чего не взять-то хороших людей?

— Ехать далече? — не унимался Копытцев.

— Пешком дойдем. Здесь рядышком. Практически в центре города.

— Вот не видел бы собственными глазами, ни за что б не поверил, что у нас в реке такие звери водятся. Вы его хоть взвесили?

— А как же! Не каждый ведь день подобные экземпляры попадаются!

— И сколько?

— Шесть двести, — гордо сообщил физик. — Но раньше я и под десятку брал. Правда, давно это было, до войны еще. — Он затих, но только для того, чтобы спустя мгновение оживиться. — Так… Чего замолчали? Наливайте! Что там у нас есть? Чем старика баловать будете?

— Армянский коньяк, «Советское шампанское», водка «Столичная», — предложил на выбор комиссар с видом кельнера в европейском ресторане. — Начальство расщедрилось, как только ему стало известно о прибытии в Москву выдающегося питерского мыслителя. Скажу по секрету, Дмитрий Юрьевич, в нашей конторе у вас немало почитателей. Особенно — среди руководящего состава.

— Спасибо… — изумился Мыльников. — Почту за честь выступить перед ними… Ну а сейчас… Что пить-то будем?

— Водочку! — не терпящим возражений тоном подвел черту Виктор Степанович. — Остальное под уху не годится категорически.

Плечов взял в руки бутылку, на этикетке которой была изображена знаменитая столичная гостиница «Москва» и ловко открыл ее.

— А вы знаете, что первая бутылка этого ценного продукта была произведена у нас, в Ленинграде, уже во время блокады? — спросил у «собутыльников» Дмитрий Юрьевич.

— Серьезно? — встрепенулся престарелый ядерщик. — Во время блокады? Да не может такого быть…

— Может! Рецептуру этого сорта и товарный знак зарегистрировали еще в 1938 году, но тогда приступить к массовому выпуску продукции почему-то не смогли; может, в стране просто не нашлось подходящей автоматической посудомоечной линии, которую как раз монтировали в Питере? А ну, дай-ка сюда эту вожделенную посудину! — Ярослав послушно выполнил его просьбу. — Так и есть. — Академик взял бутылку в руки и, что-то заметив, выставил ее на «всеобщее осмотрение», повернув этикеткой к гостям. — Вот видите: «ЛВЗ», Ленинградский водочный завод номер один… Правда, теперь спирт и водку все больше фасуют по бочкам и сразу отправляют на передовую. Отпуск горячительного штатским, как говорится, потребителям временно приостановлен.

Он вернул «Столичную» владельцу квартиры, и тот немедля принялся разливать «беленькую» по стаканам.

— За очаровательную хозяйку! — предложил сосед с третьего этажа (вот что значит кавалер со стажем!).

— Олечка, родная, — дополнил и в какой-то степени украсил его короткий тост Дмитрий Юрьевич. — Счастья и здоровья тебе, деточка, а также успехов в работе над нашей общей книгой!

— Уж не той ли, которая про жильцов «профессорского дома»? — мгновенно отреагировал на эти слова Виктор Степанович, тем самым демонстрируя необыкновенную осведомленность об амбициозных планах начинающей писательницы (впрочем, они уже давно не были секретом ни для кого из соседей). — Я как про нее услышал, так потерял всякий покой и сон. Тоже хочу в историю войти. Уважьте старика, коль есть такая возможность. Вся рыба будет ваша!

— Непременно! — подошла сзади и положила руки на его худые плечи Фигина. — Более того, я… мы с Дмитрием Юрьевичем приготовили для вас сюрприз.

— Какой? — не удержался от вопроса физик.

— Вам, как старейшине отечественной науки, предоставляется первоочередное право написания вступительного слова. Справитесь?

— Надеюсь. Завтра утром и приступлю… Давайте выпьем за друзей, за всех здесь собравшихся!

— Ура! — поддержал Копытцев.

Третью выпили традиционно за любовь. И все — кончилось веселье. Особо ведь на разгонишься — с одной бутылкой на троих.

И это еще чета Плечовых не в счет.

Ольга к водке не прикасалась, а открыть «Шампанское» ей не позволила… Нет, не скупость — скорее, рачительность: Новый год на носу.

А Ярослав так вовсе — только пригубил первую рюмку и отставил ее в сторону. А потом еще дважды накрывал ее рукой, мол, «у меня есть».

А что?

Пора уже входить в обычный режим. И начинать утро долгим забегом по улицам красавицы-Москвы.

А после даже небольшой дозы алкоголя — какая пробежка?

— Пошли проводишь меня! — скоро начал собираться Алексей Иванович и, как только они остались одни, прошептал в ухо своему товарищу: — А фотки-то, фотки Пчоловского нигде нет…

— Паршиво… — отреагировал Ярослав. — Как друга прошу: ищи! Очень она мне нужна…

Глава 13

Ярослав проснулся, аккуратно, чтобы не разбудить дражайшую супругу, выбрался из-под одеяла и вперил взгляд в огромные настенные часы, мирно тикавшие за деревянным окладом. Но что можно разглядеть в кромешной тьме? Кто знает, может, подсветку циферблата русские Кулибины и придумали уже, однако до квартиры Плечовых