– Убедили, – улыбнулся Дронго, – хотя юридическаяказуистика выглядит достаточно спорной и в нашем случае. Я ведь негосударственный чиновник, а всего лишь частное лицо. Но я постараюсьразобраться, что именно сегодня произошло. Пульт, отключающий камеры, вы так ине нашли?

– Нет. Он исчез.

– А распечатка с мобильного телефона Скляренко? Вы можетедать мне копию?

– Завтра вам ее дадут. Но учтите, что это будет серьезноенарушение с моей стороны. Хотя мы оформим документы как предоставление вам этихраспечаток для экспертного заключения. Кто сказал, что вы не можетеанализировать все поступившие и исходящие телефонные звонки? Давайте я нальюсебе еще немного коньяка. Это я такой храбрый только у вас дома. Завтра будувспоминать о своем предложении и чувствовать себя почти преступником. Мне будеттрудно преодолеть свои сомнения и понять, что именно я натворил, придя к вам сподобным предложением.

– У вас генеральная должность в министерстве, –напомнил Дронго, – если будете так рисковать, можете не получитьгенеральские погоны.

– Я все-таки рискну, – сказал Карелин, глядя, какДронго наливает ему коньяк, – хотя генералом быть тоже хочется. И знаетепочему? Не из карьерных соображений, честное слово, нет. Это будет, как вамсказать, как бы итог моих многолетних трудов в МВД. Пик карьеры. Я всегдастарался работать честно. Насколько мог, честно. И думал больше о деле, чем особственном кармане. Меня иногда презирали за это, некоторые не любили,некоторые ненавидели и боялись. Но мне уже трудно перестраиваться в сорок шестьлет.

– В таком случае вы идеалист, – улыбнулсяДронго, – и я теперь знаю, почему вы мне сразу понравились.

– Мы знакомы с их семьей уже много лет, – продолжалполковник, – и я всегда поражался мужеству Галии. Когда еще дети былисовсем маленькие, она не простила своего мужа, который увлекся какой-тоактрисой. Можете себе представить? Возможно, другая женщина промолчала бы. Аона не захотела жить с этой ложью. Вот такая сильная женщина. И отказалась отего алиментов, решив сама воспитывать детей. В самые трудные годы, когда всередине девяностых все было так сложно. Ее бывший муж, отец Наили, даже иногдапередавал деньги через нашу семью. Он обожал своих детей и много раз пыталсяпримириться со своей супругой, но она была просто непреклонна. Я всегда ееочень уважал. И теперь горе пришло в их семью. Поэтому я сделаю все, чтобы импомочь. Все, что в моих силах, господин Дронго.

В эту ночь он почти не спал. Он считал себя отчастивиноватым в том, что произошло, хотя никогда не видел погибшего бизнесмена и небыл с ним знаком. Но тайна смерти Константина Скляренко не давала ему покоя.Утром он не выдержал и позвонил полковнику Карелину. На часах было уже половинадесятого.

– Доброе утро, Николай Гаврилович, – поздоровалсяон, – вы, кажется, совсем не спали.

– Я государственный человек, – напомнилполковник, – и перестаньте называть меня по имени-отчеству. Иначеполучается как-то неудобно. По-моему, мы ровесники. Или у нас есть разница внесколько лет.

– Именно потому, что вы государственный человек, – пошутилДронго, – я хотел попросить у вас разрешения просмотреть все пленки,которые остались вчера в доме. С разных этажей. Вы же наверняка все изъяли.

– Я думаю, что это можно устроить, – сразу ответил Карелин, –я попрошу сотрудников уголовного розыска показать вам эти пленки, хотя с нимибудут работать и сотрудники прокуратуры. Но там нет ничего особенного. Их ужесмотрели всю ночь наши офицеры.

– И тем не менее я хотел бы просмотреть. И еще распечаткителефонных разговоров погибшего.

– Сегодня вечером к вам приедет наш офицер и привезет копиираспечаток. Учтите, что у вас очень сложная задача. Ведь всех подозреваемыхсвидетелей будут сначала допрашивать в прокуратуре, а уже затем они могутпопасть к вам. Нужно не привлекать к себе внимание сотрудников прокуратуры.Иначе мне трудно будет объяснить, почему вы занимаетесь параллельнымрасследованием.

– Кто ведет дело?

– Следователь по особо важным делам Боголюбов. Он достаточноопытный человек, но работает по старинке. Допросы, выемка, опросы, обыски. Онверит в науку и систему. Никаких фантазий, никакой импровизации. Шаг в сторонудля него просто невозможен. А мне кажется, что здесь как раз нужно отброситьтрадиционное мышление.

– Понимаю, – вздохнул Дронго, – как там Наиля? Выей утром не звонили?

– Пока не звонил. Ей еще предстоит сегодня отправиться домойи проверить все вещи в доме. Нам нужно точно знать, что в доме ничего непропало.

– Вы полагаете, что убийца мог опять что-то забрать из дома?

—Не знаю. Не буду гадать. Я не знаю, кто был вором и кто могоказаться убийцей. Но проверить мы просто обязаны. Поэтому сегодня днем заНаилей поедет наша оперативная группа. И следователь. Я, к сожалению, не смогутам присутствовать.

—Может, мне поехать с ними, – предложил Дронго, –я могу ей помочь. Заодно все просмотрю еще раз. Это будет полезно...

—И не совсем правильно. Что вы скажете следователю? И какобъясните ваше появление сотрудникам милиции? Скажете, что вы частный детектив?Но это невозможно. У нас в стране запрещены частные расследования, тем болеерасследования убийства. Тогда кто вас туда пустит? Уже не говоря о том, что выпросто не имеете права там присутствовать во время работы следователя.

—Я поеду туда как ее адвокат, – решил Дронго, –закон в таких случаях позволяет присутствие адвоката, ведь она в таком тяжеломсостоянии и может дать неверные показания. Уголовно-процессуальный кодекс незапрещает присутствия адвоката потерпевшей стороны.

– На усмотрение следователя, – ворчливо заметилКарелин, – все это прекрасно, но Боголюбов – человек дотошный. Онпотребует у вас разрешение на юридическую практику. Оно у вас есть?

– Конечно. Иначе я не смог бы работать. Я плачу налоги. И вМоскве, и в Баку.

– Тогда так и сделаем. Нужно было рассказать мне об этомвчера. Было бы гораздо легче. А я со вчерашнего дня места себе не нахожу.Считал, что впервые в жизни нарушил закон, когда предлагал вам провестиальтернативное расследование. Почему вы мне ничего не сказали?

– Я же не предполагал, что вы будете возить несчастнуюженщину на место преступления. Мне казалось, что вы должны сделать все, чтобыее пощадить. Она уже была там вчера и видела то, что не должна была видеть нипри каких обстоятельствах. А сегодня вы снова хотите подвергнуть ее очередномуиспытанию. Вы могли бы огородить ее от этих «экспериментов»?

– Вы с ума сошли? Как это огородить? Кто должен проверятьсохранность вещей в ее квартире? Муж убит, а она на даче. Или вы считаете, чтопроверять их личные вещи должен кто-то другой? Тогда скажите, кто именно?Домработница? Мать? Но они могут не знать всех вещей. И вчера Наиля была втаком состоянии, что я ничего не мог у нее попросить.