Баркли подошел ближе к трибуне свидетеля и постучал пальцем по деревянному ограждению:

— Мистер Вон, вы собираетесь возобновить отношения с Ларк Баркли?

Гибсон понял, куда тот клонит. Если бы он сказал, что хочет вернуть Ларк, все подумали бы, что он пришел давать показания, преследуя собственную выгоду. Ведь если бы он собрался снова жениться на Ларк, он мог бы рассчитывать на ее долю Крукт-Элм.

Он посмотрел на Ларк. В ее зеленых глазах промелькнуло предостережение, но, поскольку он находился под присягой, у него не было другого выбора, кроме как сказать правду, которую он сам только что понял.

— Только идиот не захотел бы ее вернуть, — произнес Гибсон в микрофон и заметил, как Ларк неодобрительно поджала губы. — Уверяю вас, я не идиот.

После ошеломляющего признания Гибсона Ларк до конца заседания была как в тумане. Она смутно слышала, как адвокат ее отца попытался выставить Гибсона человеком, которому по окончании спортивной карьеры необходимо наследство его бывшей жены, чтобы достичь успеха в его новом бизнесе по разведению буйволов. Разумеется, он это сделал для того, чтобы судья усомнился в правдивости слов Гибсона о том, что Антония хотела оставить Крукт-Элм в наследство своим внучкам.

Гибсон дал показания, чтобы помочь Ларк и ее сестрам, но адвокат их отца его переиграл.

Неужели Гибсон действительно хочет ее вернуть? При этой мысли внутри у нее все сжалось в комок. Он не стал бы лгать под присягой.

— Ларк? — Флер, сидящая слева от нее, толкнула ее локтем в бок. — Ты слышала, что я сказала?

Голос сестры вернул Ларк к реальности, и она обнаружила, что судья поднялся и направился к выходу, и сегодняшнее заседание закончилось. Их отец похлопал судью по плечу, Джессамин и Райдер внимательно слушали своего адвоката.

Гибсон по-прежнему сидел на том месте, которое он занял после того, как его попросили освободить трибуну, и что-то просматривал на экране своего мобильного телефона.

— Прости. Я задумалась на мгновение. — Ларк взяла свою сумочку, готовая подняться и покинуть зал. — Что ты сказала?

— Что нам нужно придумать, как тебе незаметно отсюда улизнуть. Во всех онлайн-изданиях уже появились заметки о появлении Гибсона в здании суда. — В подтверждение этих слов Флер показала ей на экране своего телефона фото Ларк и Гибсона с зигзагообразной линией, разделяющей их, и подписью: «Гибсон Вон пришел на помощь бывшей жене». — Полагаю, число папарацци и зевак у входа увеличилось втрое, — продолжила Флер. — И они здесь не только из-за Гибсона. С тех пор как ты обвинила СМИ в том, что они уделяют недостаточно внимания женскому спорту, ты стала популярной сама по себе. В Сети полно мемов о твоей так называемой «кампании».

Ларк стало не по себе. Ей не было никакого дела до женского спорта. Она заговорила о нем на камеру только для того, чтобы отвлечь внимание СМИ от ее персоны. Теперь, когда Гибсон прилетел в суд на вертолете, чтобы ее поддержать, интерес к ним обоим возрастет в несколько раз. Когда пресса узнает, что Гибсон собрался ее вернуть, им не будут давать прохода.

Она быстро поднялась, надеясь, что ей удастся добежать незамеченной до машины Флер.

— Ларк! — раздался позади нее глубокий голос Гибсона, и по ее коже пробежала дрожь возбуждения.

Повернувшись к нему лицом, она яростно прошептала:

— Ты уже оказал нам медвежью услугу. Что еще тебе надо?

Он положил руку ей на плечо, чтобы ее успокоить, но вместо этого она лишь сильнее возбудилась.

— Мне жаль, что мои показания все испортили.

Флер прошептала ей на ухо, что будет ждать ее за дверью, после чего удалилась.

Ее сердце бешено колотилось, все чувства обострились до предела. Она не нуждалась в его доброте. Она не знала, что ей делать теперь, когда он публично заявил, что хочет ее вернуть. Почему он не попытался убедить ее в том, что она была ему нужна, когда они были женаты?

— Дело не только в признании, — сказала она. — Зачем тебе понадобилось привлекать внимание прессы, прилетев сюда на вертолете? Теперь никто из нас не сможет спокойно выйти из здания.

Ларк надела через голову лямку сумочки на плечо и поправила ее на боку. Она сильно нервничала, и ее пальцы дрожали.

Рука Гибсона все еще лежала у него на плече, когда он наклонился и тихо сказал ей на ухо:

— Я знаю, как ты ненавидишь, когда тебя преследует пресса. Именно поэтому я попросил одного из приставов вывести нас через служебный выход, чтобы мы смогли быстрее добраться до вертолета.

Древесный аромат его одеколона щекотал ей ноздри, тепло его пальцев проникало сквозь ее одежду. На секунду у нее возникло такое ощущение, будто они по-прежнему вместе, но она не собиралась заниматься самообманом.

— Мне нет необходимости садиться в твой вертолет, — возразила она, — но я была бы тебе благодарна, если бы ты просто проводил меня до машины Флер.

— Хорошо, — кивнул он, немного помедлив, — но я надеюсь, что ты передумаешь, когда увидишь, что за публика собралась у выхода. — Положив руку ей на поясницу, он повел ее к двери. — По крайней мере, напиши своим сестрам, что ты пошла со мной.

Ларк снова хотела сказать, что она не полетит с ним на вертолете, но, бросив взгляд в окно, увидела толпу у входа и передумала. Перед входной дверью стояли два охранника. Утром их не было.

Достав из сумочки мобильный телефон, она отправила сообщение Флер и Джессамин. Уйдя с Гибсоном, она избавит своих сестер от внимания прессы.

— Ты готова? — спросил Гибсон. — Нам нужно последовать за офицером Кинсейдом.

— Да, готова. — Убрав телефон, Ларк поздоровалась с молодым приставом в синей униформе.

Связавшись с кем-то по рации, мужчина повел их к служебной лестнице в задней части здания. Когда они спустились по ней и оказались у стальной двери без какой-либо таблички, офицер Кинсейд снова проговорил по рации, затем прикрепил ее к поясу.

— Офицер Брейси просил вам передать, что ваш шофер уже ждет вас. Если вам завтра понадобится воспользоваться этим входом, позвоните мне утром, и я вас встречу.

— Большое спасибо, — ответил Гибсон. — Завтра я обязательно привезу хоккейный свитер со своим автографом для вашего племянника.

— Спенсер будет очень рад, — улыбнулся молодой пристав.

Попрощавшись с ним, Гибсон открыл дверь и вывел Ларк на улицу. Они тут же сели в черный «ренджровер» с тонированными стеклами, припаркованный у обочины.

— Почему мы не можем поехать домой на этой машине? — спросила она, когда автомобиль направился в сторону зеленой лужайки, на которой стоял вертолет. Посреди стоянки у