— ХЕЛЛЕР! — крикнули Милс, Билли и я в один голос. Я не знала, куда себя деть от стыда, но тут, к счастью, появилась наш инструктор. За плечом у нее висел специальный чехол для коврика с отделением для бутылочки с водой. И у женщины была действительно классная фигура, но тем не менее, что-то в ней было не так. Ее длинные всклокоченные волосы были схвачены резинкой на макушке. Женщина была худой, но ее кожа имела землистый оттенок, а глаза были странно выпучены.

— Это все йога, — прошептала мне Хеллер. — Они все так выглядят. По идее они должны быть самыми здоровыми людьми на свете, но они все выглядят лет на десять старше своего реального возраста или будто они уже несколько месяцев не спали. Наверняка это все из-за коричневого риса и мочи.

— Намастэ, — поприветствовала нас женщина. — Меня зовут Узюм, и сегодня мы будем заниматься по моей авторской программе, включающей силовую йогу, ее облегченный вариант, пилатес и еще кое-что, придуманное и запатентованное лично мной. Я называю это мышечно-костно-мозговым слиянием тел. Оно поможет связать ваши разум и тело при помощи молочно-сенсорной памяти.

— Кейти? — прошептала Хеллер. — У тебя героинчика нет? Хоть немного?

— Не отвлекайся, — прошептала я в ответ, а Узюм обратилась ко мне:

— Какие-то проблемы? Ты ведь та самая кузина, так? Готова к важной работе над электросферой своего сознания и тела?

Я не имела никакого представления о том, что говорила Узюм, и, если бы ее имя не было бы напечатано в расписании, я бы подумала, что ее зовут «Изюм» — она была такой же сморщенной и сухой. Хеллер как обычно умудрилась поставить меня в неловкое положение, но я решила быть самым приятным, усердным и сговорчивым человеком в группе.

— С удовольствием поработаю над собой, Узюм, — ответила я. — Большое спасибо, что вы нам сегодня помогаете.

— Намастэ, — повторила она.

— На языке хинди «намастэ» значит «не будь такой подхалимистой подлизулькой», — прошептала Хеллер, — или, может, «глянь на передок Узюм в штанах для йоги цвета человеческой кожи».

Я не сдержалась и фыркнула, и Узюм кинула на меня еще более раздраженный взгляд.

— Хорошо, — продолжила она, — прошу всех встать в позу собаки мордой вниз.

Я попыталась повторять за Хеллер, которая оперлась руками и ногами в пол, а пятую точку подняла в воздух. На самом деле, я не вполне уверена, как следует называть эту часть тела, ведь большинство используемых названий просто стыдно произнести вслух! Да вы просто послушайте: «задница», «ягодицы», «попка», «булки» и «бампер». Лично я думаю, что Господь не просто так создал эту часть тела в таком месте, где мы не можем ее видеть или думать о ней.

— Подними задницу к небу, Кейти, — крикнула мне Хеллер. Последовав ее совету, я оказалась в позе, из которой мне открывался вид на Милса и Билли, тоже изображавших собаку мордой вниз, при этом улыбаясь мне. Они будто бы участвовали в соревновании, кто из них будет самым милым, даже несмотря на кровь, прилившую к лицу. Я запаниковала и рухнула на коврик. Хорошо, что на мне была обычная одежда для спорта, чистая и прочная — серый свитшот и подходящие по цвету штаны без всяких эмблем и марок.

— Просто глаз не оторвать! — воскликнула Хеллер. — Ты прям как мусорный мешок для пылесоса!

— А теперь легко и грациозно опускаемся в боковую планку, — сказала Узюм.

Боковая планка, как оказалось, означала, что мне нужно балансировать на одной руке, упираясь ногами в пол и положив одну ногу на другую так, чтобы с полом соприкасался только носок нижней стопы. В результате Билли с Милсом, стоящие в боковой планке, вновь оказались в моем поле зрения. Милс мне подмигнул, а Билли, заметив это, свободной рукой ткнул Милса в поясницу. Тот упал прямо на свое лицо. Я в ужасе ахнула, ведь лицо Милса было прекрасно, и я не хотела, чтобы оно расплющилось или каким-либо образом повредилось.

— Билли! Не делай так! — не выдержала я.

Билли состроил лицо маленького мальчика, который только что был наказан и знает, что, если его нижняя губа начнет дрожать, он будет за все прощен. И в этот момент Милс толкнул Билли в его опорную стопу и тот тоже свалился на пол.

— Задний ряд? — крикнула Узюм. — Что у вас там? Проблемы с духовно-телесным потоком?

— Все нормально! — ответил Милс.

— Все течет! — воскликнул Билли.

— А сейчас делаем переход в стойку на голове, — произнесла Узюм. Без каких-либо усилий она встала на голову, ее ноги устремились к потолку, а пальцы рук лишь слегка касались пола для баланса. Я знала, что йоги должны быть мирными и безмятежными, но в тот момент у меня возникло ощущение, что Узюм просто выпендривается. Интересно, какая у нее фамилия — не «Отрубь» ли случайно?

— Я тебя подстрахую, — сказала мне Хеллер, пока я пыталась принять позу, хоть сколько-нибудь похожую на стойку. Хеллер поднялась и уцепилась за мои лодыжки так, чтобы я не шаталась. Теперь я смотрела прямо в невероятные карие глаза Билли, который довольно неплохо стоял на голове. Хотя, думаю, он все-таки запыхался от усилий. Уголком глаза я видела и Милса, его стойка была еще лучше, потому что он наверняка был гимнастом в школе. Оба молодых человека застыли без движения, и я поняла, что они пытаются меня впечатлить, прямо как Майк и Толвен — Линнею в «Войнах ангела».

Кровь приливала к моему лицу, а в голове вертелся вопрос: как такое могло случиться? Я не была ни на одном свидании и даже толком не разговаривала ни с одним мальчиком, кроме, конечно, своих братьев, и вот я здесь, стою на голове, а двое красивейших парней на свете, от которых потеряли голову девчонки по всему миру, пытаются поймать мою улыбку.

— Смотри, Кейти, я руками не касаюсь пола, — похвастался Милс. Его руки оторвались от земли, и он теперь балансировал на голове.

— Это все потому, что у него голова приплюснутая, — буркнул Билли, который поднялся в стойку на руках и шагал туда-сюда.

— Кейти, у тебя здорово получается, — продолжил Милс.

— Вниз головой ты выглядишь еще круче, — произнес Билли.

И тут я пукнула. Только это была не я, а Хеллер, которая спрятала свое лицо меж моих ног и затем, конечно, неслучайно, произвела очень сочный и мерзкий звук. По лицам Милса и Билли я поняла, что они подумали на меня, хотя я ненавижу пукание больше чего-либо! Однажды во время молитвы я пообещала Богу серьезно задуматься о том, чтобы присоединиться к Корпусу мира или уйти в монастырь, если Он поможет мне никогда не пукать, не рыгать и не производить какие-либо еще отвратительные звуки на публике. Но вот я здесь, а Хеллер вновь повторила этот звук, и на этот раз он был намного громче и отвратительнее первого! Хеллер хотела подставить меня не только перед Милсом и Билли, но и перед Господом!

— Господи, Кейти, — сказала мне Хеллер, помахивая рукой перед носом, — что это, завтрак по-мексикански?

Милс и Билли рухнули на пол, покатываясь от смеха.