следа амвы, делаю шаг вперёд. Чем быстрее закончим с осмотром этого яруса, тем скорее перейдём к следующему, где видимо и начнётся настоящая работа.

Шорох наверху заставляет поднять голову. Спустя мгновение бросаюсь в сторону, одновременно начав вытягивать руку с револьвером. Не успеваю — рухнувшая на меня туша сбивает с ног, придавливая к полу.

Глава IX

Совсем рядом грохает револьверный выстрел — форинг вступил в дело. Вижу отблески пламени — судя по всему, Вэнр израсходовал зажигательный патрон. Тварь, что накрыла меня сверху, визжит и бьётся в судорге, но слезать не планирует. Вместо этого переходит в атаку — чувствую боль в обеих ногах и животе.

Яростно что-то рыча, давлю левой рукой, стараясь скинуть с себя эту тушу. Выходит откровенно паршиво — лишь слегка приподнимаю пустотника, напоминающего громадного слизня.

Впрочем, это тоже можно использовать. Моя правая рука болтается на свободе, вместе со сжатыми в ней револьвером. Теперь просовываю её под монстра и, уперев ствол в брюхо, спускаю курок.

Одежду щедро забрызгивает ошмётками плоти — первым в барабане стоял разрывной патрон. А громадный слизняк, наконец, подаётся в сторону. Рядом ещё несколько раз кряду стрелят Вэнр, всаживающий в него пулю за пулей.

Сам я делаю рывок в правую сторону, увеличивая разрыв между собой и пустотником. А потом выпускаю ещё одну пулю ему в бок. На это раз зажигательную. Только сейчас до меня доходит, что боеприпасы я набрал специально под шахту — разрывные, бронебойные и замораживающие. Как выяснилось, такие тоже бывают. Но патроны в барабане самих револьверов не поменял. Хорошо, что на верхнем ярусе нет скоплений метана или чего-то подобного. Иначе мы бы сейчас взлетели на воздух.

Слизняк запрыгивает на стену и принимается ловко взбираться по ней, оставляя за собой кровавый след. Но рядом быстро оказывается Вэнр, уже сменивший револьвер на шпагу.

Всаживает клинок в спину монстра. Проворачивает. Выдернув оружие, повторяет процедуру. Бьёт снова. Рубит его сбоку. А когда слизень внезапно сползает ниже, просев сразу на добрый метр, форинг, недолго думая, пинает его, опрокидывая на спину.

Сразу же обрушивает шпагу на брюхо, покрытое множеством мерзких извивающихся ножек. Сносит пачку щупалец, которые резво к нему рванули. Снова и снова опускает шпагу — вплоть до момента, когда внутренности пустотника оказываются буквально изрублены в клочья, а сам он прекращает шевелиться.

Отступив в сторону, вытирает пот со лба и поворачивает голову ко мне. Сразу же вижу, как в глазах форинга мелькает лёгкое опасение.

— Кир, ты как? В норме? У тебя там кровь везде!

Медленно опускаю голову. Действительно — рубашка в районе живота быстро пропитывается кровью. Да и на штанах тоже есть. Просто на фоне тёмной ткани кровотечение не так заметно.

По телу прокатывается волна лёгкой дрожи и тепла — подоспела амва от убитого пустотника. Сразу же становится чуть легче. Такое впечатление, что до этого голова была чем-то серьёзно задурманена.

Задрав рубашку, промываю кожу живота, плеснув на него водой из фляги. Осматриваю ранения. Потом бросаю взгляд на отрубленные щупальца, которые валяются на полу. Теперь понятно, почему мысли еле ползли и я даже не попытался помочь форингу. Тварь впрыснула мне какую-то отраву. Скорее всего, что-то вроде паралитического яда. И если бы не Вэнр, да мой удачный выстрел в брюхо, всё могло бы развернуться совсем иначе.

Впрочем, сейчас я чувствую себя гораздо лучше. Пара минут отдыха и уже готов продолжить путь. Пока отдыхаю, снова осматриваю туннель и причина отсутствия следов на полу становится очевидной — слизняк проделал весь путь прямо по потолку.

Приходится сменить лампу — предыдущая благополучно разбилась. А ещё вытаскиваю из барабана два оставшихся зажигательных патрона, меняя их на замораживающие.

Включаю и свою невидимость — учитывая наличие источника света, который отлично виден в полной темноте, толку от неё немного. Но пусть лучше работает. Мало ли, вдруг в какой-то момент лампа разобьётся и я буду действовать в полной темноте?

Добравшись до угла, на этот раз сначала осторожно выглядываю, осматривая не только стены с полом, но и потолок. Ничего не обнаружив, двигаюсь дальше.

Пройдя десяток метров, обращаюсь к форингу.

— А ты сам тут бывал? Это же ваш семейный бизнес или что-то вроде того, — учитывая, что Вэнр пока ни разу не достал карту, предполагаю, что парень успел изучить подземное пространство до того, как сбежал из семьи.

Но тот лишь отрицательно покачивает головой.

— На этот ярус ещё спускался. Но здесь кто только не играл, когда был ребёнком. Шахтёры нас гоняли, конечно, и старались не пускать. Проблема в том, что своих детей они ещё могут за уши оттаскать, да по заднице надавать. А вот с сыном герцога такое не пройдёт — ты его один раз толкнёшь, а потом папаша сгноит всю твою семью в яме за нападение на аристократа. В детстве я этим частенько злоупотреблял, — последнюю фразу произносит с некоторым сожалением, как будто стыдясь своего поведения в прошлом.

Следующего пустотника обнаруживаем, когда проходим половину верхнего яруса. Причудливая помесь собаки и медведя, габаритами с половину последнего и человеческий лицом, растущим прямо из груди.

Этот не прячется — просто ждёт посреди коридора, а как только видит свет от лампы, бросается вперёд.

Встречаю его двумя выстрелами в морду. Разрывная пуля заставляет монстра заскулить и кинуться вправо, врезавшись боком в стену. А замораживающая превращает в едва держащийся на лапах кусок мяса.

Форинг добавляет ещё одну разрывную в медвежью голову, после чего я добиваю цель прицельным выстрелом в человеческое лицо. Просто, эффективно, безопасно.

За следующие полчаса полностью обходим остатки яруса и, ничего не обнаружив, спускаемся на следующий. Здесь нам попадаются сразу трое пустотников. Устроить засаду пытается только один — напоминающий гигантского богомола, только с человеческой головой.

Правда, оказывается слишком неуклюжим — мы оба хорошо слышим, как он шуршит конечностями, устраиваясь за поворотом. Сначала хочу пустить в дело гранату, но в итоге отдаю свою лампу Вэнру и взяв в руки обрез, шагаю вперёд. Остановившись метрах в пяти от угла, начинаю топтаться на месте и шуметь. Пустотник не выдерживает — выскочив, кидается к долгожданной еде, которая сносит его картечью сразу из двух стволов обреза.

Третий ярус неожиданно оказывается пуст. До последнего жду подвоха, но здесь на самом деле нет ни одной твари. Всё, что находим — старые и почти выцветшие следы амвы. Но они запросто могут принадлежать тем пустотникам, которых мы перебили ярусом выше.

Один раз пробую переключиться на обоняние, но воздух настолько пропитан вонью монстров, что приходится сразу вернуться к зрению.

Итого, три яруса и пять пустотников. Спускаясь ниже, предполагаю, что сейчас они будут встречаться куда чаще, но четвёртый ярус оказывается богат лишь парой тварей, которых мы без проблем расстреливаем из револьверов. Странно. Я предполагал, что всё будет куда опаснее. Пока же самым грозным выглядел тот слизняк, что устроил засаду на потолке. Все остальные — обычные монстры. Которые, как я понимаю, отчасти ещё и дезориентированы — как ни крути, всё это время они провели в полной темноте.

Последнее, к слову сильно упрощает нам задачу — даже самая резвая тварь вынужденно притормаживает или закрывает глаза, попадая в поле света ламп. Что помогает разделываться с ними намного быстрее и эффективнее.

Около спуска на пятый уровень шахт, устраиваем небольшой перерыв. Устроившись прямо около идущих вниз ступеней, съедаем по бутерброду с сыром, запивая их холодным кофе из фляжек. Провиантом нас тоже снабдила Ронса — девушка утверждала, что с учётом размера шахт, рано или поздно нам захочется есть. И оказалась полностью права.

— Как думаешь, сколько их будет на пятом? — расправившийся со своей порцией форинг, закручивает крышку фляги и одновременно задаёт вопрос. Который, в свою очередь, пробуждает внутри меня определённые опасения.

— Сложно сказать. Больше всего, наверное, встретим на седьмом. А пятый может оказаться как пустым, так и забитым монстрами, — озвучиваю свои логические размышления,

Тот крутит головой, разминая шею. Встав, потягивается. Заглядывает в провал тёмного спуска, что идёт вниз.

— Что думаешь насчёт Ронсы? — вопрос звучит настолько неожиданно, что я кашляю, подавившись кофе. Поднимаю удивлённый