Несколько минут они листали шоколадного цвета книжки, а потом сделали заказ. Кофе и глинтвейн.

– У тебя неприятности с Мелиндой? – спокойно, но с внутренним напряжением спросила Дениза.

– Да… Не то слово. – Он стушевался и отвел глаза в сторону. Помотал головой, словно пытаясь прийти в себя, криво усмехнулся и уставился в пустоту.

– Понятно. – Добавить ей было нечего. Тема исчерпала себя, и они надолго замолчали.

Каждый думал о своем. Потерял я ее или нет? Может быть, она все поняла и простит меня за такую вопиющую бестактность? Глупость какая… Вот так взять и обидеть хорошего человека.

За окнами висел туман. Из него время от времени выплывали стайки прохожих.

Денизе казалось, что это все когда-то уже происходило или это сон, который вот-вот закончится и она проснется утром в своей студии. Внутри у нее было пусто и серо, едва шевелились какие-то мысли, но ни одна из них не становилась настолько отчетливой, чтобы превратиться в тему для разговора.

– Мне пора. – Она помахала рукой официанту и достала кошелек.

– Я тебя провожу.

– Не надо, Ден, здесь близко, сама дойду, – мягко, но одновременно решительно, не оставляя возможности спорить, ответила Дениза. – Я жду твоих идей насчет браслета. Он пока еще в такой стадии, когда можно вносить изменения и новые детали. Потом будет уже поздно. – Сказав это, она как будто давала ему возможность к возвращению прежних отношений. Словно говорила: ничего не изменилось, мы по-прежнему друзья.

– Да, конечно. Я перезвоню, у меня уже возникла пара идей на этот счет. – Он протянул ей руку, и она ответила на рукопожатие. Ден смотрел на ее печальное лицо, обрамленное влажными от тумана локонами, и не хотел отпускать тонкую изящную кисть.

– До свидания, Ден.

– До свидания, Дениза.

– До встречи… – Она вышла из паба, и клубящийся туман поглотил ее высокий тонкий силуэт.

Ден остался один с недопитым глинтвейном и отвратительным осадком на душе. Чувство вины терзало его. Я должен сделать для нее что-то хорошее. Только так. Чтобы не обидеть снова. Тут не подойдут банальные подарки или ужин в ресторане. Но тогда что? Нужно думать… Что-то наверняка можно сделать.

Он встал, посмотрел за окно и молча вышел из ресторана. Белесые струи тумана, словно вампиры, потянулись к нему со всех сторон, пытаясь заползти под пальто, сквозь шарф и в самую душу. Он шел к машине через ночной Кройдон. Этот город снова был ему отвратителен.

После разговора про Брайтон Дениза не могла прийти в себя несколько дней. На это было много самых разных причин. Понятно, что Ден шокировал и обидел ее своим предложением, но дело не только в этом. За последние два дня они созванивались шесть или семь раз и встретились дважды. Причем про приглашение в Брайтон он не заикнулся больше ни разу, старательно делая вид, что этого вообще не было. Все предлоги для встреч и звонков были отменно подобраны. То он звонил, чтобы поинтересоваться, не стоит ли хромировать изделие, а то, не дай бог, серебро потемнеет при носке, то заезжал, чтобы сообщить на всякий случай размер запястья своей невесты. И больше всего огорчало то, что ей нравилось его внимание и, несмотря на эту странную ситуацию, каждый раз она радовалась его звонку или приезду. Как он мог предложить мне такую вещь?! Словно я какая-нибудь девочка по вызову! Она все еще сердилась на него за такой нелепый поступок, но уже больше по инерции. Наверное, у него проблемы с невестой, они поссорились… В общем, он, вероятно, был не в себе и ляпнул что-то не подумав. Работа над заказом шла с переменным успехом: Дениза очень устала, ее браслет, как и положено настоящему шедевру, рождался в муках.

В очередной раз она сожгла тонкий серебряный лист и совсем не по-женски выругалась. Листочек был сделан из плоской витой проволоки, и ее задачей было припаять к нему круглый серебряный шарик, имитацию маленькой капли. Проблема пайки всегда одна: температура плавления припоя всего на десять градусов ниже, чем температура плавления самого серебра. Это значит только одно – нужно убрать пламя высокотемпературной горелки после того, как крохотный кусочек серебра растечется и накрепко соединит детали, но за секунду до того, как сами детали превратятся в бессмысленное озерцо расплавленного металла. Так вот, Дениза задумалась, пропустила момент – и вместо серебряного листика остались только брызги расплавленного серебра. Капелька сорвалась с термостойкого материала и бухнулась на сталь верстака. Идеальный серебряный шарик превратился в корявую почерневшую лепешку. Денизе захотелось разреветься: полдня работы были безвозвратно потеряны.

А кто говорил, что будет легко? Держись. Ты же художница, сказала она сама себе и встала из-за рабочего стола. Не удержалась, сорвала с себя фартук и швырнула его в стенку. Фартук шмякнулся об стену и соскользнул на пол. Ему было не привыкать, что-нибудь нет-нет да и сгорало у Денизы под рукой. Все, хватит. Я устала. Нужно погулять, это уже просто невозможно. Ден идиот! Какого черта он полез ко мне с этим гнусным предложением в такие ответственные дни?! Она схватила фартук и швырнула его еще, на этот раз об пол. Несколько раз топнула по нему ногой. На улицу. Вон из дома, пока я не спалила всю студию вместе с ее содержимым!

Дениза решительным шагом направилась в ванную. В ее душе зрело твердое желание залезть в холодный душ. А затем пойти погулять. Но как только она зашла в свою отделанную розовым кафелем ванную комнату и ощутила запахи натуральных масел, подаренных ей недавно подругой, ее решимость дала трещину. Она прикрыла дверь и стала сбрасывать с себя одежду, чтобы поскорее окунуться в воду. Открыла оба крана на полную мощность, залезла в треугольную керамическую ванну и задернула занавеску. С удовлетворенным вздохом она легла на дно и стала ждать, когда горячая вода полностью омоет ее уставшее тело. Правой рукой она взяла флакончик с эфирным маслом апельсина и капнула несколько капель в воду.

Ну, вот теперь можно и расслабиться. Настойчиво зазвонил телефон. Черт побери! Вы оставите меня в покое или нет?! Не пойду, позвонят и перестанут. Но телефон звонил неумолчно. Днем Дениза ставила регулятор громкости на крайнее деление, чтобы услышать из закутка мастерской. Это точно Джоан, только у нее хватит наглости звонить так долго. Проклиная в душе бесцеремонную подружку, Дениза встала из уже почти набравшейся ванны. В клубах пара и апельсинового аромата, вытираясь на ходу полотенцем и шлепая по полу босыми ногами, она решительно направилась к телефону.

– Привет, Дениза! Привет, мой сладкий пончик! – жизнерадостно прокричала трубка ей в ухо. Голос принадлежал Джоан.

– Какого черта ты звонишь как сумасшедшая?! А если бы я спала или занималась сексом? – Негодованию Денизы не было предела.

– На улице такая благодать. Весна. Пойдем погуляем, заодно пробежимся по магазинам, – игнорируя агрессию собеседницы, сказала Джоан. Обидеть ее было нелегко, точнее невозможно. Она могла обидеться, если только сама захотела бы этого.