Ренат слушал и соглашался с ней. Как ни старайся, как тщательно ни придерживайся рекомендаций Вернера, Соня останется недостижимой мечтой. Откуда ей взяться в этом чертовом лесу, в грязном домике без удобств? Такой роскошной женщине не место в убогой сторожке… Что он сможет предложить Соне, если вдруг случится чудо и та воплотится наяву? Пригласит в съемную квартиру? Предложит разделить с ним скромную зарплату дизайнера?

Он вдруг захохотал, испугав Ларису. Соне его зарплаты даже на нижнее белье не хватит. А квартира, обставленная недорогой мебелью, вряд ли вызовет у нее восторг.

Ренат и не заметил, что думает о ней, как о живой женщине.

— У нас осталось три дня, — напомнил он Ларисе. — Чтобы тульпу превратить в твердую иллюзию. Надо сконцентрироваться и создать мощную энергетическую подпитку.

— Тебе самому смешно! Неужели ты веришь, что пройдет три дня и из леса выйдет…

Она осеклась под бешеным взглядом Рената и замолчала. Мачо в ее сознании картинно захлопал в ладоши.

— Из леса никто не выйдет, — криво улыбнулся дизайнер. — Это ясно. Никто не материализуется из воздуха. Я все понимаю не хуже тебя! Я представлял, что однажды утром проснусь и увижу…

Лариса не дала ему договорить.

— Утопия! — перебила она. — Утопия, которая нас пожирает! Мы стали заложниками больных фантазий Вернера! Не знаю, кем он себя вообразил, но мы с тобой рискуем потерять рассудок, если будем продолжать в том же духе!

— Что ты предлагаешь? Все бросить, когда половина уже сделана? Остановиться, когда большая часть пути пройдена, и повернуть назад?

— Какой путь? Мы ничего не добились, сидя в лесу и выполняя инструкции сумасшедшего!

— Я кое-чего добился…

— Это самообман, — покачала головой Лариса. — Опасный вид самовнушения.

Внезапно ее глаза расширились, и она уставилась поверх головы Рената.

— У тебя за спиной…

Он обернулся, но увидел только деревянную стену сторожки и угол печи. Лариса вскочила со скамьи, но размытая женская тень исчезла.

— Мне показалось…

— Что? Что тебе показалось?

— Не важно. Я хочу домой! — призналась она. — Боюсь, мы просто свихнемся здесь…

Ренат ощутил, что в домике есть кто-то еще. Незримый, но не менее реальный, чем они с Ларисой.

— Вернер! — окликнул он невидимку. — Это ты?

— Вот, начинается! Первые признаки душевного расстройства налицо…

— Галюны, — кивнул Ренат. — Не иначе, как следствие длительных медитаций. Это вообще-то опасная штука. Неизвестно, куда ты погружаешься, сосредотачиваясь на своих внутренних химерах.

Мачо воодушевленно хлопал, словно зритель в театре. Соня созерцала эту жалкую сцену с блуждающей на губах улыбкой.

Ни Лариса, ни Ренат открыто не признавали их присутствия, считая образы наваждением, которое надо стряхнуть.

— У нас еще три дня в запасе, — повторил дизайнер.

— Я не выдержу! — взмолилась Лариса, которой было не по себе. — Давай уедем! Если хочешь, оставайся. Я сама доберусь до деревни, а там сяду на автобус и доеду до станции.

— Мы так не договаривались. Я тебя сюда привез, я тебя и домой доставлю. Потерпи еще немного!

— У меня крышу рвет. Я больше не буду медитировать… Мне страшно засыпать! И жутко просыпаться…

— Тебя пугают собственные мечты?

— Вернер предупреждал нас о последствиях. Наши иллюзии могут погубить нас!

— Ты же сама сказала, что у нас ничего не получилось… и не получится.

— По ночам в лесу воют волки, их глаза горят в темноте, — забормотала Лариса. — А днем я чувствую звериный запах. Они следят за нами! Ходят кругами…

— Пусть только сунутся! Отобьемся!

— Я застряла между сном и явью…

— Это пройдет. Издержки метода, — сказал Ренат, осознавая правду ее слов.

Привычный внешний мир будто повернулся к нему обратной стороной. Он не смог бы доходчиво описать свое ощущение, поэтому не делился этим с Ларисой. Она и без того на взводе. Чтобы разрядить напряжение, Ренат предложил устроить баню…

Эдик Терехин не находил себе места. Лариса исчезла, отключила телефон. Она взяла отпуск и сказала, что едет в деревню к матери. Попросила ее не беспокоить. Доктор ей не поверил. Уж не в монахини ли она решила постричься?

После смены он поехал в монастырь, покрутился там, приставая к молодым послушникам с вопросами. Обитель была мужская, искать там Ларису не имело смысла.

Объезжать все женские монастыри в округе Эдик счел неуместным. Слишком хлопотно и никакой гарантии, что монахини захотят с ним говорить.

Он вернулся в Москву растерянный и сердитый. Лариса стала непредсказуемой, это началось после ее вступления в клуб. Подозрительный проповедник или гуру, как его называли подопечные, явно позарился на их имущество. Такие «духовные вожди» промывают гражданам мозги и внушают дикие идеи, делая людей марионетками в своих руках.

После тяжких раздумий Эдик отважился на встречу с Вернером. Тот наверняка знает, куда подевалась Лариса. Небось отослал ее в какую-нибудь отдаленную общину, где ее окончательно оболванят и заставят подписать дарственную на квартиру в пользу «братьев по вере». Плохо ли?

Вернер назначил ему аудиенцию поздно вечером. Доктор не ожидал, что будет страшно. Он приготовился к наступлению, однако понимал, что силы неравные. Подобные «гуру» отлично подкованы и обладают недюжинной способностью дурачить людей. Эдик настраивал себя на достойный отпор.

Когда он вошел в зал, Вернер сидел у стены на возвышении в позе Будды. Его лицо казалось непроницаемым, лысый череп блестел. В воздухе пахло сандаловым дымом. На полу сфинксом застыл кот.

— Это Ра, — представил его хозяин клуба. — Прошу любить и жаловать.

Кот не шелохнулся, только поднял на Эдика хитрые глаза и тут же отвел их, потеряв к посетителю всякий интерес.

— Чем могу быть полезен, юноша? — сухо осведомился Вернер.

Эдик не был стариком, но из юношеского возраста давно вышел. Неужели гуру этого не видит?

— Я… намерен вступить в ваш клуб. Мне приятель посоветовал. Хочу… очистить душу от скверны, — выпалил он, ужасаясь своим словам, — и познать истину!

— Кто ваш приятель?

— Один из адептов вашего учения.

— Ясно, — прищурился Вернер. — Зачем вам истина, юноша? Что вы с ней станете делать?

— Как это зачем? Каждый человек должен…

— Никто ничего не должен, запомните это. Никто. Никому. Ничего.