Больной Ренат казался ей ребенком, нуждающимся в опеке. И притом — любимым ребенком. Она не спрашивала, где он пропадал, где подхватил простуду. Главное — у нее есть повод быть рядом, и Ренат не протестует.

О Соне она старалась не вспоминать. Жаль, что нельзя выбросить соперницу из жизни, нажав на кнопку Delete, как в компьютере.

Ренат кашлял, Зоя подогревала ему молоко с медом, поила, колола антибиотик, кормила бульоном. Ночью она прислушивалась к его хриплому дыханию и чувствовала, что не в силах расстаться с ним.

— Соня… Соня… — бормотал он во сне.

Зоя кусала губы и отрицала очевидное. Ренат звал Соню, но та не торопилась ему на помощь. Вряд ли она вообще знала о его болезни.

— Зато я здесь, — шептала Зоя, трогая его лоб, проверяя, держится ли жар. — Я люблю тебя…

Пленительная юная блондинка стала ее кошмаром. Если Ренат заболел бронхитом, то Зоя заболела ревностью. Она не сомневалась, что отпуск он провел с этой разнузданной девицей. Они познакомились в Сети, это ясно. За образом виртуальной красотки стояла реальная девица, которая могла отбить у Зои мужчину. Небось провинциалка, приехавшая в столицу ловить удачу! Соня казалась воплощением разврата и вселенского зла, от которого Зоя обязана была уберечь любовника.

— Я спасу тебя… спасу! — обещала она спящему Ренату.

Царапины, полученные в его квартире, быстро зажили, не оставив следов, и Зоя выбросила из головы странное происшествие. Может, она сама поцарапалась, напившись в стельку. Ей что-то померещились, она перебрала водки со страху и во сне сражалась сама с собой.

Когда Ренату полегчало, Зоя поехала в офис, потом домой, к сыну. Между ними состоялся неприятный разговор.

— Где ты была? — возмущался подросток. — У него? У этого придурка? Ему нужны твои деньги, а не ты!

— Не смей грубить матери, — опешила она.

Сын заперся у себя в комнате и не выходил до самого утра. Зоя всю ночь проплакала в подушку. Утром она постучала в его дверь:

— Вставай, в школу опоздаешь!

Она приготовила завтрак и позвонила в салон красоты, чтобы привести в порядок лицо и волосы.

Сын молча ел, не поднимая на нее глаз. Он был мрачнее тучи и нарочно надел наушники, чтобы слушать музыку, а не нотации матери. Зоя пыталась держать марку. Она уехала в салон с мыслью о Ренате. Он не найдет общего языка с ее ребенком. Ему вообще плевать на ее проблемы. Он эгоист! Его интересуют только удовольствия!

Пока Зое делали массаж лица и прическу, она неотступно думала о Соне. Ссора с сыном отошла на второй план. Как бы отвадить эту чертову блондинку от Рената?

Днем она позвонила ему из офиса. Он не взял трубку. Похоже, до сих пор спит.

«А если нет? Если там — Соня? — точил Зою червячок ревности. — Если они занимаются любовью? Бронхит сексу не помеха!»

Она несколько раз набирала номер Рената, но тот не отвечал. Зоя занервничала. Постельные сцены одна за другой разворачивались в ее уме, все более страстные и мучительные. Она не вытерпела до вечера и уехала. По дороге она зашла в супермаркет, накупила фруктов и помчалась к больному.

— Ему пора делать укол, — шептала она, сидя за рулем. — Он не может без меня обойтись… Что Соня? Игрушка на час!..

Проезжая мимо кондитерской, где они с Ренатом иногда заказывали пирожные и горячий шоколад, Зоя решила купить его любимых эклеров.

Она остолбенела, увидев за их столиком… Соню! То, что это именно та самая девушка, не вызвало у Зои сомнений. Красотка слишком походила на изображение, которое однажды показал ей Ренат. Роскошные волосы с отдельными рыжими прядями, яркие губы и вытянутые к вискам глаза, густо, по-египетски, накрашенные. Синие тени и обруч на лбу придавали ей схожесть с Элизабет Тейлор в роли Клеопатры. Только та носила темный парик, а Соня была белокурой.

Зоя обожала этот пышный голливудский фильм. Она смотрела его много раз, восхищаясь царицей Египта. Она влюбилась в Марка Антония и находила, что Ренат чертами смахивает на актера Ричарда Бартона, который сыграл знаменитого римлянина.

— Что будете заказывать? — спросила официантка.

— Я… мне пять эклеров упакуйте с собой… — опомнилась Зоя. — Они свежие?

— Утренние.

— Тогда, пожалуй, я возьму семь штук.

Она уставилась на Соню так пристально, что официантка проследила за ее взглядом и улыбнулась.

— Скажите, вон та девушка… она часто у вас бывает?

— Первый раз! Ее трудно не заметить.

— Да…

Перед Соней стояла большая чашка кофе и тарелка с пирожными. Блондинка уписывала сладости с отменным аппетитом. Зоя позавидовала ее потрясающей фигуре. Сама она постоянно худела, периодически садясь на диету, потом срывалась, набирала вес и опять худела. Соня вряд ли подвергает себя подобным испытаниям. Она еще молода, свежа… и может наслаждаться жизнью.

Зою вдруг поразила догадка, как эта распутная девица очутилась в кондитерской и выбрала столик, который обычно занимали они с Ренатом. Он уже приводил ее сюда! Угощал, заливался соловьем, сыпал комплименты, а потом приглашал к себе. От кондитерской до его дома рукой подать…

— Что с вами? — спросила официантка, которая вернулась с коробкой пирожных. — Вам нехорошо?.. Принести воды?..

Как только Лариса оклемалась и смогла пользоваться ноутбуком, она заглянула в чат «Миражей» и… не нашла там Мачо! Синий Чулок, которая представляла ее в игровом пространстве, была огорошена, если не сказать поражена в самое сердце. Она устремилась в «казино», где Мачо проводил время за игрой, но и там его не оказалось. Он испарился! Исчез.

Синий Чулок осталась одна. Другие участники игры ее не интересовали. Лариса ломала голову, почему все так обернулось. Неужели из-за медитаций в лесу? Разве провальный эксперимент мог повлиять на человека под аватаром Мачо? Вряд ли создатель образа взял за основу собственную внешность и личность. Так же, как Лариса мало походила на Синий Чулок, Мачо был далек от своего хозяина.

Она отказалась от мысли обсудить это с Вернером. Раз они с Ренатом решили порвать с гуру и не ходить в клуб, надо придерживаться собственных принципов. Признать свое поражение, расписаться в своей несостоятельности, подвергнуться критике и насмешкам было бы неприемлемо.

От напряженных раздумий у Ларисы вечером поднялась температура. Она провела беспокойную ночь, полную смутных видений, и поняла, что лучше идти на работу, чем заниматься самоедством.

Первый день в клинике после болезни дался ей нелегко. Она едва держалась на ногах. Хорошо, что записанные к ней пациенты большей частью не явились на прием. По разным причинам.