девчонки делали записи в дневниках, а доктор Ларсен прохаживалась туда-сюда, наблюдая за процессом. Когда я села на пол возле камина, она с улыбкой вручила дневник и мне.

Испепелив ее взглядом, я схватила дневник и написала, что ненавижу, прямо-таки терпеть не могу отца и главаря его секты доктора Ларсен. Они ни черта не понимают. Это из-за них моя жизнь стала адом.

* * *

Наступила ночь. Я тихонько лежала в постели, окруженная темнотой, и ждала своего часа. А после очередной ежечасной проверки выбралась из постели и надела спортивные туфли – единственную пару, которая была у меня в «Новых горизонтах».

– Ты куда? – спросила меня Эмили. Я-то думала, что она спит.

– Мне надо свалить отсюда, а папа отказался меня забрать, – объяснила я. – Все вечно талдычат про личную ответственность, вот я и решила взять дело в свои руки.

На цыпочках я вышла из комнаты. Входная дверь располагалась у подножия лестницы, так что сбежать не составляло труда, тем более что на страже не было никого из персонала центра.

Когда я спустилась к выходу, все было чисто, поэтому я быстро отперла входную дверь, выскочила из здания терапевтического центра и во весь дух припустила к видневшимся вдали горам Санта-Моники.

Задумайся я о том, что у меня нет денег, а идти некуда и не к кому, я бы, может, и осталась. Но на РПП не действуют доводы рассудка. Оно полностью контролировало меня и говорило, что в знак верности ему я должна бежать из «Новых горизонтов», и чем дальше, тем лучше.

Видимо, в какой-то момент я добралась до гор, потому что теперь двигалась то вверх, то вниз по крутым склонам. В какой-то момент, когда, казалось, позади остались многие мили, я остановилась перевести дух, вытерла пот со лба и вслушалась в звуки природы вокруг.

Ветер Санта-Аны играл ветвями и листьями деревьев. Выли и ворчали какие-то животные. Но потом я услышала совсем иные звуки.

Сперва казалось, что вдалеке рычит неведомый зверь, но когда шум приблизился, я поняла: это автомобиль.

Не успела я опомниться, как по глазам резанул свет фар, и рядом со мной с визгом затормозил белый фургон. Двое мужчин, одетых в белое, будто ниндзя, выскочили из кабины и схватили меня.

Пока они веревкой привязывали меня к заднему сиденью, я пыталась сопротивляться, пиналась и орала. Эхо разносило по пустынным горным долинам мои тщетные просьбы о помощи.

– Куда вы меня собираетесь везти? – кричала я.

Они не отвечали.

Когда я была привязана, один из мужчин сел рядом со мной сзади, а другой вернулся на водительское место, включил двигатель, и мы поехали.

Я ничего не видела в окно, ведь мы были в горах глухой черной ночью.

Но мне уже стало ясно, чем закончится эта история: меня изнасилуют, убьют, а изуродованное тело бросят в реку. Я начала плакать: то тихо всхлипывала, то громко рыдала, пока меня не захлестнула ярость. Она была направлена на отца, который не забрал меня из «Новых горизонтов», хотя я умоляла его это сделать. Перед тем как машина остановилась, я как раз с надеждой думала, что моя безвременная гибель заставит папу до конца своих дней жить с чувством вины. И поделом.

– Пора выходить, – сказал мужчина, который сидел со мной рядом.

Водитель вылез со своего места и обогнул машину, чтобы меня отвязать, и тут я увидела, что мы припарковались перед «Новыми горизонтами».

Каким бы коварным и расчетливым ни было РПП, люди из «Новых горизонтов», похоже, опережали его на пару шагов.

Я уже собралась выйти из машины, но тип, который сидел рядом, остановил меня движением руки.

– Не так быстро, – сказал он. – Давай сюда свою обувь.

– Обувь? – переспросила я.

– Ага.

– Но ведь я привезла сюда только эту пару! Не могу же я расхаживать босиком!

– Теперь ты считаешься склонной к побегам, – сообщил он, – а без обуви убежать труднее.

И он протянул руку, ожидая, когда я отдам ему туфли.

Я оглядела его и прикинула возможные варианты. Он был выше меня по крайней мере на фут, на груди и руках бугрились мускулы: такой запросто переломит мой хребет пополам. И это еще не учитывая водителя, который преграждал мне путь своим телом. Покинуть машину я могла только одним способом: расставшись с обувью.

Я неохотно разулась и отдала туфли типу рядом со мной, качая головой от унизительной необходимости идти босиком, но в полной мере даже не понимая, насколько оскорбительно все происходящее.

Глава 14

Я вручаю Эдди найденное мною письмо, и тот читает его вслух:

– «Дорогая Марго! Прошу прощения, если я чем-то вас обидела. Если захотите поговорить, я готова. Искренне ваша Ирен». Кто такая Марго? – спрашивает меня Эдди.

У меня уже наготове телефон с ее некрологом.

Марго Каделл-Дэвис, 30 августа 1967 года – 1 декабря 1997 года.

Марго Каделл-Дэвис родилась в Малибу, Калифорния, в семье Георга Брайана Дэвиса и Синтии Каделл-Дэвис. Она была любимой дочерью, племянницей, кузиной и подругой многим людям. Марго окончила Университет Лойола Мэримаунт и посвятила жизнь охране дикой природы. Вопреки всем трудностям, ей нравилось помогать людям и животным. Ее семья просит не приносить цветов, а вместо этого отправить пожертвования в Национальный альянс противодействия психическим заболеваниям (НАППЗ) или в организации по охране природы. Дата похорон будет объявлена позже.

– Марго – дочь Синтии Каделл, младшей сестры Уильяма Каделла. Они с мужем разбились во время крушения легкомоторного самолета больше десяти лет назад, – объясняю я.

– Выходит, Марго – двоюродная сестра братьев Каделлов, Уильяма-младшего и Квентина, – сопоставляет факты Эдди.

– Именно, – подтверждаю я.

– Как думаешь, что связывало ее с твоей мамой?

– Я бы предположила, что она была маминой пациенткой. На конверте в качестве обратного адреса указан старый мамин офис, а по письму можно подумать, что Марго прервала терапию, потому что обиделась на маму. У меня были пациенты, которые переставали ходить на сеансы, потому что переносили на меня злость, которую на самом деле вызывали у них другие люди.

– Интересно, – замечает Эдди.

– Марго было всего тридцать, когда она умерла. В некрологе ни слова о причине смерти, зато упоминаются какие-то «трудности», а просьба семьи жертвовать фонду борьбы с психическими заболеваниями наводит на мысль о самоубийстве или проблемах с алкоголем и наркотиками. Мама ведь специализировалась на лечении химических зависимостей.

– Так ты думаешь, что твоя мама могла быть связана с семьей Каделлов через пациентку?

Я киваю и добавляю:

– Вдруг во время сеансов терапии Марго