Есть даже присловье такое: сперва лечение, а уж потом осознание.

Как же заставить человека, который не верит, что болен, изменить свое поведение? С помощью внешних стимулов, то есть давая больному возможность получать желаемое – будь то какие-то материальные вещи, видеоигры или общение с друзьями – в награду за прием пищи.

Доктор Ларсен применила эту технику ко мне, пообещав, что я смогу поехать в собачий приют, если поем. И она не собиралась сдаваться.

Мы с Эмили еще спорили, когда в дверях появился Кайл, один из сотрудников центра.

– Чего вы так орете? – спросил он у нас.

– Это Эмили сказала вам, что я сбежала? – вопросом на вопрос ответила я.

– Да, она поставила в известность сотрудников, – подтвердил Кайл.

– Так я и знала. – Я смерила соседку презрительным взглядом.

– Ты должна быть ей благодарна, – добавил он. – Возможно, она спасла тебе жизнь.

Я подумала о маме, о машине, которая насмерть сбила ее на улице, о том, как часто мне в голову приходила мысль, что было бы, если бы кто-то успел оттолкнуть маму в сторону и спасти ее.

Предположение Кайла, будто Эмили сделала для меня нечто подобное, никак не вязалось со звучавшим внутри громоподобным голосом РПП: он твердил, что эта девчонка лишила меня единственного шанса сбежать из «Новых горизонтов». Кто знает, где бы я была сейчас, если бы не ее донос?

– Завтра приедет твой папа, – сообщил мне Кайл.

– Мне уже сказали, – огрызнулась я. Папа в первый раз должен был меня навестить, но я вовсе не жаждала его видеть.

– Он привезет твою собаку, – добавил Кайл.

– Негодника? – удивилась я.

– Да, – подтвердил он. – Но только если ты перестанешь орать и нормально поужинаешь вечером.

Я вскочила, придя в восторг от перспективы встречи с Негодником. Эмили сразу отошла у меня в голове на второй план, и я быстро сбежала по лестнице в столовую.

Усевшись за стол, я оказалась первой среди пациенток. Доктор Ларсен уже была там, как обычно расположившись прямо напротив меня.

– Добрый вечер, Беатрис, – сказала она.

Разговаривать с ней совсем не хотелось, но я боялась вести себя грубо. Вдруг она велит папе не брать с собой Негодника, если я стану хамить?

– Здрасьте, – бросила я.

– Рада, что завтра приедет твой папа? – спросила доктор Ларсен.

– Ага, – подтвердила я.

– Слышала, он твою собаку привезет.

Я кивнула.

Появилась Айрис с тарелкой моей еды: гамбургер с жареной картошкой, салатом и кетчупом – этим ужасным кетчупом. Как только я стала ограничивать себя в еде, соусы стали для меня ядом, лишними калориями, которых нужно избегать любой ценой.

– Мне смесь, – сказала я.

Доктор Ларсен встретилась со мной взглядом.

– Твой папа сможет завтра привезти Негодника, только если сегодня ты съешь ужин.

«Откуда этой заразе известно имя моей собаки?» – подумала я.

Я просто ненавидела эту женщину всеми фибрами души. Она была самым докучливым существом на свете, которое мелочно контролировало каждое мое движение. До чего же мне хотелось от нее избавиться! Я сделала глубокий вдох, стараясь сдержаться и не закричать.

– Выбирать тебе, в точности как было с собачьим приютом, – напомнила мне она.

Постепенно столовая наполнялась другими девчонками, которые садились за стол. Некоторые из них ели, две или три пили протеиновые коктейли. А я битый час торчала над тарелкой еды, не притрагиваясь к ней, но и не требуя заменить ее смесью. И чувствовала, как пристально наблюдает за мной с другого конца стола Эмили, гадая, сдамся я или нет.

Когда все поели, я осталась одна в обществе тарелки с остывшей пищей и доктора Ларсен, которая так и сидела напротив. Я раздумывала: может, все же взяться за еду и где-нибудь припрятать хотя бы часть? Но салфеток в «Новых горизонтах» не водилось – именно потому, что в них можно незаметно выплевывать пережеванную кашицу.

Нам не разрешалось носить толстовки, пиджаки и вообще ничего с карманами, куда теоретически можно спрятать еду. За стол позволялось надевать только короткую одежду: брюки с длинными штанинами куда лучший тайник, чем шорты, из которых все мигом вывалится.

Привычки провоцировать рвоту после еды у меня не было, и приобретать ее я не собиралась. После начала болезни мне пришло в голову, что, если не удастся выблевать съеденное, оно как бы снова поступит в организм, будто проглоченное дважды, и количество калорий тоже удвоится. Но даже если бы мне захотелось протошниться, это оказалось бы непросто, недаром ведь нам не разрешалось пользоваться туалетом целый час после любого приема пищи.

В результате я должна была либо съесть ужин, либо распрощаться с надеждой увидеть утром Негодника.

– Так что ты решила, Беатрис? – наконец спросила доктор Ларсен.

Я сердито схватила ломтик жареной картошки и отправила в рот. Долю секунды я получала удовольствие от вкуса, но тут же захлебнулась чувством вины. Это РПП напустилось на меня: вот, пожалуйста, еще один пример того, что я – самая отпетая неудачница всех времен и народов. Я запихала в рот остатки картошки, чтобы как можно скорее покончить с едой.

– Видишь, как просто, – подбодрила меня доктор Ларсен.

– Разве вы не этого добивались? – буркнула я с полным ртом и чуть не подавилась.

Так же стремительно я всосала и гамбургер, как будто у меня собирались его отобрать. Мне нужно было покончить с едой, ведь я знала, что меня поджидает гнев РПП, и очень хотелось поскорее разобраться и с ним тоже.

Приманкой служила возможность повидаться с Негодником. Глотая последнюю пару кусков, я вдруг испугалась, что совершаю колоссальную ошибку. Стоило ли идти на такое ради нескольких минут общения со своей собакой?

Но теперь это уже не имело значения: тарелка опустела.

Глава 18

Эдди еще держит в руках мой телефон, когда его мобильный начинает вибрировать на журнальном столике. Пришло сообщение от Пола. Эдди хватает трубку и читает его.

– Пол посмотрел все, что вообще есть на тебя, и у него появился вопрос по поводу взлома твоей машины на прошлой неделе, – говорит Эдди.

На прошлой неделе случилось вот что: Эдди позвонил мне посреди рабочего дня и сообщил, что его мама упала и отец повез ее в отделение неотложной помощи. С ней вроде бы не случилось ничего страшного, но требовался рентген, и Эдди хотел тоже подъехать в больницу. Он очень близок с родителями, он – их главная опора в Лос-Анджелесе, ведь его единственная сестра живет в Сиэтле.

Эдди попросил меня забрать Сару из школы. Мне ее отдали,