– Ну что ж, поехали! – пожала я плечами.

Так как шишковский автомобиль со вчерашнего дня оставался на стоянке, мы отправились в комплекс на «Тойоте», на которой я разъезжала утром. Когда мы уселись, я спросила:

– Эдуард Борисович, что вы мне можете рассказать о вашем соседе Лопатине? Чем он занимается и какие у вас с ним отношения?

– Нормальные, – пожал плечами Шишков. – Соседские… Собственно, больше нас ничто и не связывает. У Витька свой бизнес – авторынок.

Какой именно авторынок, Шишков не уточнил. Но я поняла, что Виктор Андреевич явно не подержанные машины продает…

– А вы что, ищете какую-то связь со мной? – покосился на меня Шишков, похоже, я наступила на его больную мозоль.

– Скорее, с другими происшествиями, – призналась я.

Эдуард Борисович вопросительно посмотрел на меня.

– Я думаю обо всех этих ограблениях, – пояснила я. – Может быть, их что-то объединяет? Какой-то общий момент, который к вам лично вообще не имеет отношения. Это могло бы означать, что вы все-таки находитесь в относительной безопасности…

Шишков подумал и ответил:

– Нет. Вряд ли. Ничего мне не известно такого, что как-то выделяло бы этих пострадавших из категории всех прочих тарасовских бизнесменов. И каких-либо особых черт у них нет. Вернее, они есть, конечно, потому что все мы – люди разные, но все же некий определяющий, общий момент отсутствует. Да и нет его скорее всего. И все тут ясно: бандитам просто нужны бабки, они и грабят тех, у кого есть деньги. Все просто.

– Все просто, – повторила я, следя за дорогой. – Возможно, вы и правы…

Вскоре мы подъехали к зданию торгового комплекса «Пульсар». Я проехала вверх по наклонному пандусу и остановилась на одной из площадок. Шишков, прежде чем выйти из машины, достал сотовый телефон и, набрав номер, спросил:

– Гена, ну что там?

Он поглядел на окна комплекса. Все они были закрыты. Четыре нижних этажа занимал огромный рекламный плакат, изображавший счастливых детей и их родителей, отоварившихся в «Пульсаре», а в окнах верхних этажей висели плотные жалюзи.

Собеседник что-то ответил Шишкову, причем эта информация явно не обрадовала моего клиента, он все заметнее хмурился. Наконец, он буркнул в трубку:

– Хорошо, я поднимаюсь! – убрал телефон и хмуро сказал мне: – Пойдемте!

Шишков повел меня не к центральному входу, а к боковому, он был закрыт для прохода посторонних. Отперев дверь своим личным ключом, Шишков первым прошел в здание, размашисто прошагал к служебному лифту и нажал на кнопку вызова. Дверцы распахнулись, и лифт повез нас наверх, правда, всего лишь до второго этажа. Еще находясь в лифте, я услышала какой-то гул. Когда мы вышли из кабины, гул усилился. Составляли его множество голосов, как мужских, так и женских, причем почти все эти голоса звучали возмущенно. Особенно выделялся чей-то высокий голос, то и дело переходивший в визг.

Мы вышли из-за угла, лицо Шишкова приобрело сосредоточенно-непробиваемое выражение, и увидели толпу людей в длинном коридоре. В центре толпы стоял высокий широкоплечий мужчина с грубоватым лицом. Одежда его была очень дорогой. Сразу стало ясно, что одевается он в фирменных магазинах, а в своей вотчине, то есть в «Пульсаре», не покупает даже носки. И тем не менее то ли у него отсутствовал вкус, то ли внешность его была не слишком-то изящной, однако этот мужчина в своем модном прикиде отнюдь не производил впечатления элегантного джентльмена. Костюм от Гуччи сидел на нем как седло на корове, ботинки были заляпаны грязью, а жесткие волосы упрямо топорщились на макушке.

Он что-то втолковывал разгневанной толпе, пытаясь ее утихомирить. Тон его оказался под стать внешнему облику, то есть не был излишне ласковым. Толпа не очень-то внимала доводам и стояла на своем. Обладательница визгливого сопрано оказалась бойкой женщиной лет сорока с небольшим, довольно-таки крепкого телосложения, одета она была в обтягивающие лосины и свитер. Она размахивала какими-то бумажками прямо перед лицом мужчины и, вытаращив глаза, подведенные ярко-голубым карандашом, явно готовилась броситься на него в атаку.

– Я вам уже говорил, что повышение цен на аренду помещений связано с повышением суммы налога на недвижимость! – повышая голос, явно в сотый раз подряд объяснял мужчина. – Мы с этого ничего не имеем! Все, что вы нам якобы переплачиваете, отправляется в федеральную казну!

– Знаем мы, какая у вас казна! – выкрикнул пожилой дядька простоватой наружности. – Один карман-то, общий!

Толпа возбужденно загудела, поддерживая простоватого оратора. Шишков решительно двинулся вперед. При виде его толпа невольно расступилась и замолчала.

– Добрый день, – с холодной вежливостью произнес Шишков. – По какому поводу митинг?

Широкоплечий мужчина – видимо, Гена Михайлов – открыл было рот, но его перебил мужичок, бросивший ему в лицо обвинение в коррупции.

– А вы как будто не знаете, по какому! – эмоционально воскликнул он. – Мало того, что вы цены просто грабительские установили, так еще и не отрабатываете эти деньги! За что мы вам платим? Никакой же безопасности!

Шишков терпеливо подождал, когда толпа накричится и все утихнут, после чего спокойно повторил вопрос:

– Так что же случилось?

– Склад ограбили! – заявила женщина, разрисованная голубой подводкой. – Сегодня мы пришли на работу, а замок вскрыт! И куча товара пропала! А вы арендные цены подняли на прошлой неделе – за что, спрашивается?! Мы вынуждены отдавать вам больше половины заработка, нам так торговать невыгодно, впору на улицу идти, на лотки, и то больше прибыли получим!

– Ну так идите на лотки, – пожал плечами Михайлов и отвернулся.

– И пойдем! – запальчиво выкрикнула женщина. – Сейчас ведь не зима, перебьемся как-то, а к следующей зиме что-нибудь придумаем!

– А чего именно вы от меня хотите? – спросил Эдуард Борисович.

– Чтобы вы порядок навели! И перестали наглеть! – услышали мы чей-то возглас.

Вновь вмешался Михайлов, причем сделал он это с грацией слона в посудной лавке:

– Я никого насильно не держу! А свои порядки можете устанавливать в другом месте!

Шишков бросил на приятеля быстрый взгляд, понимая, что таким хамским тоном он сейчас окончательно испортит ситуацию. Я уже была готова проявить инициативу и вмешаться, но тут двери служебного лифта вновь плавно разъехались и в коридор легкой, пружинящей походкой прошел высокий русоволосый мужчина с волнистыми волосами, уложенными в модную прическу с помощью геля. Вот он-то сразу показался мне образцом стиля и элегантности в отличие от Михайлова.

Мужчина был в щеголеватом костюме, и вообще, весь его вид имел налет некоего пижонства, но – без излишеств. Держался он с большим достоинством, во многом этому способствовала его отличная выправка – словно в прошлом он был офицером. Модные черные туфли – немного не по сезону, слишком легкие, и их лак сверкал так, что в туфлях можно было увидеть свое отражение. Даже удивительно, как ему удалось сохранить их чистоту в такую погоду? Разве что он прилетел сюда на ковре-самолете.