– Очень просто! Берут шкурки, обрабатывают ихособым образом, потом нарезают на полоски и вяжут на специальных спицах.Получается легкое изделие, его можно даже летом надевать.

– Но зачем такие сложности? – недоумеваля. – Не проще ли купить трикотажную куртку?

Сонечка засмеялась, а Николетта воскликнула:

– Ну, что я тебе говорила, детка? Вава простопервый день творения. Подожди, ангел мой, сбегаю за носовым платочком.

Повернувшись на каблуках, Николеттаиспарилась, Сонечка улыбнулась и, поправив длинную белокурую прядь, сказала:

– Похоже, мама вас обожает! Только иразговоров о сыне! Вы, оказывается, писатель?

Я начал судорожно кашлять, а Сонечка, наивнаядуша, продолжала:

– Николетта рассказала мне о вашей книге.Очень, очень интересный сюжет. Прямо дух захватывает, я чуть не разрыдалась отжалости к вашей героине. Как ей не повезло с мужем! Мерзкий занудливый старик!Ясное дело, Анна не выдержала и полюбила молодого, красивого военного! Измениламужу! Впрочем, что тут особенного! Да и чего этот супруг хотел со своимвозрастом и брюзгливым характером? Зачем вы сделали так, что она призналась?Бегала бы к любовнику тихонько. А то ведь никакого счастливого конца! Бросиласьпод поезд! Ужасно! Я бы на такое не решилась! Хотя… Каренин у жены сына отнял…Нет, вы дико талантливый! Надо одному человечку слово замолвить, вполневероятно, что он захочет снять фильм по вашему роману.

На секунду я замер с открытым ртом, забыв окашле, но тут из спальни Николетты раздался крик:

– Ваня, помоги, не могу открыть ящик!

Я помчался на помощь.

– Который из комодов заклинило? –деловито осведомился я, влетев в душное, застеленное коврами помещение.

Николетта приложила палец к губам:

– Тсс.

Я оглянулся и шепотом поинтересовался:

– Что стряслось?

Маменька округлила глаза.

– Специально позвала тебя сюда! Господьуслышал мои молитвы! Знаешь, кто такая Сонечка?

– Дочка Розы, сестры Фани, подруги Зюки…

– Ее фамилия Моргенштерн.

– И что?

– Вава! МОРГЕНШТЕРН! Понимаешь?

– Насколько я помню из курса немецкогоязыка, – забубнил я, – морген – это утро, а штерн – звезда, утренняязвезда, очень красиво!

– Дурак! – выпалила маменька. –Сонечка – дочка Якова и внучка Исаака Моргенштерна.

Луч понимания забрезжил в голове.

– Погоди, погоди… Исаак Моргенштерн,коллекционер, много лет назад уехал в Израиль…

– Он сбежал в Америку, – с горящимиглазами перебила меня маменька, – уж и не припомню в каком году! Я быласовсем ребенком, еще в школу не пошла! Ой, какой скандал был! Павел пришелдомой и говорит: «Исаак-то что учудил, таким правильным считался, член КПСС, позаграницам катался, и тут! Ба-бах! Поехал с делегацией в Венгрию, оторвался отгруппы и прямиком в американское посольство». Да уж! Полетели тогда головы! Всепартруководство Союза писателей разогнали, не уследили за Исааком! Проморгаливрага! «Голоса» долго выли: «Моргенштерн выбрал свободу. Автор поэмы «Рабочий иколхозница» сбежал в США» [2].

Мне стало смешно. Николетта в своем духе.Только что спокойно заявила, что во время побега Исаака была почти пеленочныммладенцем, и через пару секунд изложила разговор с моим отцом. Нестыковочкавышла. Либо маменька в те годы была неразумным дитятком, либо женой прозаикаПавла Подушкина! А Николетта не замечала шероховатостей в своем рассказе и лихонеслась дальше.

Жена Исаака и его сын Яков остались в СССР,вот уж кто получил по полной программе, так это несчастная женщина с ребенком.Хорошо хоть к тому времени скончался Сталин и бедолаг не выслали в лагерь, каксемью врага народа. В конце концов жизнь потихоньку наладилась, особенно послеперестройки. Исаак, которого мучила совесть, приехал в Москву, он буквальнозасыпал свою семью подарками. В средствах Моргенштерн не нуждался,петербургские сплетники, закатывая глаза, рассказывали об уникальной коллекции картинИсаака и о его богатстве. А после смерти старика весь немалый капитал досталсяего единственной внучке Сонечке.

– Девочка наивна, – шепталаНиколетта, – ее одну никуда не отпускают, боятся. И правильно, я бы тожеберегла бутон стоимостью во много миллионов долларов. Больше всего Фаня с Розойопасаются, что Сонечка найдет себе неподобающего жениха, кого-нибудь из этих…современных жиголо, а тот объяснит девочке, что она имеет полное правосамостоятельно распоряжаться капиталом. Вот где беда!

– Сколько же лет детке?

– Двадцать шесть.

– Она выглядит на девятнадцать!

– Верно, а ума у нее на десять! Ты толькопосмотри на это!

Маменька протянула мне правую руку,указательный палец украшало большое кольцо с синим камнем.

– Я похвалила перстень, – тараторилаНиколетта, – без всякой задней мысли, а Сонечка его сняла и говорит:«Николетта, дорогая, возьмите, мне он совершенно не нравится, носите наздоровье».

Я крякнул, да уж, девушку с подобнымизамашками лучше не выпускать из дома одну.

– Роза наняла дочери телохранителя, –вещала маменька, – но Сонечка наотрез отказалась от мужлана. Возниклапроблема, на этот раз ее согласился сопровождать в Москву Владимир Иванович,родной дядя, у него отпуск. Компренэ? Вава! Очнись! Слушай внимательно! Смотримне в глаза!

Цепкой ручонкой маменька ухватилась за лацканмоего пиджака и прошипела:

– Сонечка невинная девушка, душой и телом! Онадала обет выйти замуж один раз и навсегда. Бережет себя для мужа! Тот, кто ее…ну того… получит капиталы Моргенштерна! Сонечка спокойно передоверит деньгисупругу. Вава! Это наш шанс!

– Ты предлагаешь мне изнасиловать молодуюособу и заставить ее таким образом выйти за меня замуж? – решил уточнитья. – Боюсь, подобная роль не для меня!

Маменька посмотрела на дверь.

– Вава! Ты кретин! Я поговорила с Розой, онаот тебя в восторге, мы согласны на бракосочетание.

– Осталась маленькая деталь.

– Какая? – воскликнула Николетта.

– Надо, чтобы я и Сонечка захотели пойти взагс.

– Ну, тебя никто и спрашивать не будет! –забыв про необходимость соблюдать тишину, рявкнула маменька.