– Это вполне безобидное средство, –пояснил Юрий, – его используют для перевозки нелегальных иммигрантов [1].Человек не испытывает после инъекции никаких потребностей: ему не нужно втуалет, он не чувствует голода, не чихнет случайно, а главное, совершенноспокойно переносит неподвижность. При обычных условиях мы часто меняем позу, нопосле укола карзола без напряга можем пролежать на спине двенадцать часов. Этосостояние напоминает сон наяву. Очень эффективное средство, но дорогое.

Егор согласился на укол.

– Лицо густо замажем тоном, пудрим, губынакрасим, – загибал пальцы Юрий, – нарисуем румянец, такой покойничеквыйдет, пальчики оближешь. Глаза слегка подклеим, чтобы веки не дрожали, ибукеты к гробу запретим подносить, чтобы аллергию не спровоцировать, ну и я неразрешу «труп» целовать. Дескать, такова последняя воля усопшего, не желает онничьих прикосновений! Даже матери с женой отворот!

Когда крышку опустят, Егор включит системукондиционирования, и гроб зароют в землю. Толпа отправится на поминки, а спустячас сотрудники агентства отроют «покойного». На случай форс-мажорныхобстоятельств в домовину положат два мобильных, Егор легко сумеет соединиться сЮрием.

Представляете лица людей, когда в самый разгарпоминок в зале появится абсолютно живой и здоровый мертвец?

– Вот это прикол! – завершил друг расскази глянул на меня: – Скажи, Ваня, стебная идея!

Я в ужасе уставился на ухмыляющегося Егора. Ончто, идиот? Псих? Дебил? Как еще можно назвать человека, способного на подобнуюшуточку? Дружинин подумал о жене, матери, обо мне? В конце концов, о приятелях,которые непременно придут помянуть нашего экстремальщика? Сколько инфарктов,инсультов, гипертонических кризов могло произойти после явления «трупа» народув зале ресторана? Какое количество людей лишилось бы чувств при виде ожившегопокойничка?

– Такую шутку испортили, – сокрушалсяЕгор, – народ бы никогда ее не забыл.

Я крякнул, вот это замечание в самую точку.Думаю, ни Лена, ни Ольгушка не простили бы мужу и сыну «милую забаву», да ибольшинство приятелей прекратило бы общаться с Егором.

– Но не удался фокус, – кручинилсяДружинин, – факир был пьян. Ты меня слушаешь?

Я мрачно кивнул:

– Очень внимательно. И где же случиласьосечка?

– А ты еще не понял?

– Пока нет.

– Ваня, ты того? Да? Кто меня откапывал?

– Ну я.

– Верно. А куда делся Юрка?

Я пожал плечами:

– Бог его знает! А где он должен был быть?

– Ваня! Каким местом ты меня слушал? –возмутился Егор. – По договоренности именно Трофимов должен был отрытьклиента.

– Действительно! – ахнул я. – Нопочему он этого не сделал?

Дружинин уставился в окно автомобиля, помолчалпару минут, а затем протянул:

– Да уж. Что я пережил! Врагу не пожелаешь.Ну, давай по порядку.

Мало кто из людей может похвастаться фактомприсутствия на своих похоронах. Вернее, человек всегда является центромвнимания в момент прощания с ним друзей и родственников, но вот можно линазвать это присутствием? Мы никогда не услышим слов скорби, не увидим слез наглазах у тех, кого считали врагами, не сядем за стол, не выпьем за упокойсобственной души. Похороны – это нечто вроде рождения, человек уходит в иноймир и не способен поучаствовать в своем последнем бенефисе. Впрочем, может, онои к лучшему, поскольку кое-кого поджидают не слишком приятные сюрпризы.

Итак, первая часть – «смерть» и отъезд из дома– прошла как по маслу. Егор лежал в своей спальне, вслушиваясь в то, чтопроисходит за закрытыми дверями, но там отчего-то стояла напряженная тишина.Потом появился Юрий и шепнул:

– Теперь не шевелись, положим тебя в мешок, ноты не волнуйся, там дырки есть, воздуха хватит! Лена упала в обморок, с нейсейчас подруга, Маша Королева.

– Это соседка, – невесть зачем поправилЕгор.

– Ш-ш-ш, – прошипел Юрий, – тыпокойник, забыл? Молчи!

В «морге» Егор плотно поужинал и лег спать,следующий день он провел, смотря телевизор, и страшно возгордился, услыхав, какодин из каналов сообщил в новостях о его кончине.

Рано утром в день погребения Юрий сделал Егоруукол. К тому моменту Дружинин был совершенно готов для роли покойника. Он наделшикарный костюм, белую сорочку, повязал галстук. Одежду Егор выбирал оченьтщательно, он-то знал, что предстоит довольно долго лежать в тесном ящике, апотом мчаться на поминки. Гладить наряд времени не будет.

Дружинин хотел появиться на поминках, когданарод еще не напился и не собрался расползаться по домам.

Так вот, облачившись в шикарную пиджачнуюпару, Дружинин приблизился к гробу, внимательно изучил, как включатькондиционер, занес ногу, чтобы влезть в ящик, и тут сообразил: ботинки!

– Мы забыли про обувь! – воскликнул«покойник». – Не могу же я появиться перед людьми в домашних тапках!

Юрий хлопнул себя по лбу:

– Блин! Ну как я мог! Офигеть! Ладно, ложись,сейчас пошлю за штиблетами.

Егор, все-таки слегка нервничавший, лег вгроб. Несмотря на то, что Трофимов рассказывал о лекарстве, инъекцияподействовала на Дружинина слегка одурманивающе. Нет, он не лишился чувств,довольно легко двигался, вполне нормально мог поддерживать беседу, вот толькоделал все медленнее, чем обычно, а в голове клубился туман.

Очень скоро Юрий вернулся с ботинками и обулЕгора, потом сказал:

– Ну, поехали, закрывай глаза.

Егор смежил очи и почувствовал легкиеприкосновения: Трофимов, как и обещал, подклеил ему веки – теперь Дружининвыглядел почти натуральным покойником. Для восприятия действительности у негоостался только слух, увы, видеть происходящее наш шутник не мог.

Приключение внезапно показалось ему не слишкомвеселым, но очень скоро приступ депрессии прошел, потому что Егор получилистинное удовольствие: началась панихида. Вот уж когда «покойничек»повеселился, слушая речи заклятых друзей и конкурентов по бизнесу. Какую чушьнесли люди! Оказывается, абсолютное большинство из них считало Егорапотрясающим, честным, умным, великим, замечательным…

Оставалось лишь удивляться, почемуприсутствующие ранее столь тщательно скрывали свою любовь и по какой причине подставлялипри каждом удобном случае бизнесмену подножку.