– Объясняю для умственно отсталых: в доме, гдея пережидал время до дня похорон, есть бюро ритуальных услуг. Я еще усмехнулся,когда увидел вывеску, очень смешным показалось мне такое совпадение. Юрий,мерзавец, купил мне там обувь для покойника, с картонной подметкой, сэкономил,гад! Я вручил сволочи тысячу баксов, понимаешь, не могу ходить в дешевой обуви.А этот… зарулил в магазин для мертвецов, приобрел хрен знает что, рублей запятьсот, и разницу положил в карман!

– Но это же глупо!

Дружинин прищурился.

– Да? Ты так считаешь?

– Конечно, – засмеялся я, – неужелиТрофимов такой дурак! Он что, не понимал: «покойничка» вынут из гроба, онсделает пару шагов, и все! Господин Дружинин устроит ему вселенский скандал.

– Ты попал в самую точку! – махнул рукойЕгор.

– Что ты имеешь в виду?

– А то! Трофимов знал, что клиент не обнаружитобмана!

– Хочешь сказать… – ахнул я, – что он…тебя…

– Ага, – закивал Егор, – именно так!Думаю, дело обстояло просто. Трофимов, несмотря на мой строжайший запрет,сообщил кому-то о первоапрельской шутке. А этот некто предложил мерзавцуогромные деньги, миллион баксов, к примеру, и Юрка дрогнул и согласилсяизменить сценарий.

– Как? – оторопев, поинтересовался я.

Дружинин скривился.

– Ваня! Одного не могу понять, каким образомты успешно справляешься с ролью частного детектива! Покрути мозгами! Какподправить сценарий? Да не выкопать меня! Оставить в гробу! Идеальное убийство.Трофимов-то уже все устроил: свидетельство о смерти отдано вдове, ни Лена, нимоя мать ничего не заподозрили, похороны состоялись, водка на поминках выпита…Вот почему у меня не оказалось мобильных, и вот по какой причине Трофимов непобоялся подсунуть мне обувь для покойника. Юрий отлично знал – я навсегдаостанусь в гробу… Нам налево, здесь поверни!

Я машинально крутанул руль.

– Стой, – велел Егор, – там проезданет, пошли пешком.

Увы, я не принадлежу к тем людям, которые,испытав стресс, мгновенно приходят в себя. Мне требуется некоторое время дляосмысления событий, а вот Егор моментально подстраивается под обстоятельства.

Он весьма бойко, правда, не так быстро, каквсегда, шагал вперед, я плелся за ним, спотыкаясь о куски битого кирпича иторчащие из земли железные прутья. В голове гудело, уши словно заткнули ватой.

– Сюда, – приказал Дружинин, –второй подъезд, пятый этаж.

Я окинул взглядом затрапезную пятиэтажку итолько сейчас догадался спросить:

– К кому мы приехали?

– Ко мне, – ответил Егор и, толкнувдверь, вошел в загаженное парадное.

– К тебе? – изумился я. – Хочешьсказать, что имеешь тут квартиру?

Дружинин спросил:

– Белкина помнишь? Фотографа?

– Семена? Конечно, но он умер, или… ой… онтоже?

– Не ерунди, – буркнул Егор, поднимаясьпо заплеванным ступенькам, – Сенька спился. Последний год вообще плохойбыл, у него опухоль нашли, злокачественную.

– Я не знал.

– А никто не знал, – перебил меняЕгор, – с Семеном люди давно общаться перестали, я на него случайнонаткнулся, в метро.

– Ты? В подземке?

Дружинин кивнул.

– Я тогда в пробку попал, почти час простоял,понял – опоздаю на важную встречу, ну и спустился в метро, гляжу: на скамейкеСенька сидит. Поговорили мы. Он, как про болячку узнал, бухать бросил, дапоздно. Денег нет, а бесплатная медицина сам знаешь какая. В общем, я его вклинику устроил, где он и умер в хороших условиях. Как человек ушел, и не подтабличкой с номером лежит, а честь по чести, в личной могиле, с памятником.

Я воззрился на Егора, ей-богу, он не устаетменя поражать! Он не подумал о десятках людей, которые схватятся за сердце привиде ожившего покойника, и пожалел Белкина, абсолютно маргинального субъекта,которому никто бы руки не подал!

– А после его смерти выяснилось, – слегказапыхавшись, сообщил Егор, – что Сенька мне квартирку завещал, таксказать, в благодарность. Че с ней делать, ума не приложу. Продать? Так она двекопейки стоит, и вообще, чтобы продать, жилище в порядок привести следует, а мненедосуг ерундой заниматься. И вот сейчас халупа пригодилась, о ней никто незнает. Входи, Ваньша!

Егор остановился у обшарпанной двери.

– Она заперта, – сказал я.

Приятель пожал плечами:

– Вышибем, если ключа нет.

С этими словами он поднял руку и легко оторвалналичник, за ним открылась полость, я увидел гвоздик, а на нем колечко сключом.

– Во, – констатировал Дружинин, –пожалуйста, висит себе. Семен придумал захоронку, потому что терял постоянно попьяни ключи.

Очутившись в небольшой комнатенке, Егорплюхнулся на продавленный диван и велел:

– Значит, так, Ваня! Слушай внимательно! Я всеобдумал и решил! Поживу тут!

– В этой грязной норе?! Но это невозможно!

– Почему?

– Ну… потому!

– Замечательный аргумент, – усмехнулсяЕгор, – сделай одолжение, не перебивай. Мне нужно во что бы то ни сталовыяснить, кто задумал похоронить живьем господина Дружинина. Кто у нас такойкровожадный, а? Но для того, чтобы ты, Ваня, мог спокойно работать, я долженсчитаться покойником. Пусть организатор преступления чувствует себя в полнейшейбезопасности: Егор на том свете, все получилось шоколадно. Квартира Белкина –лучшее место в подобной ситуации. Во-первых, о ней никто не знает, во-вторых,район непрестижный, сюда наши общие знакомые не заруливают, в-третьих, соседивсегда пьяные, им наплевать на окружающих. Продукты я куплю… Кстати, Ваньша,насчет денег! Съездишь в одну контору, назовешь пароль – и тебе выдадутконверт. Не бойся, вопросов задавать не станут, ребята специализируются навыполнении деликатных просьб. Гонорар тебе заплачу отличный.

– Прости, не понимаю, о чем ты? – спросиля.

Егор потер нос.

– Фу, воняет тут, надо проветрить. О чем яведу речь? Есть офис, где у меня притырены денежки, так, на всякий случай, еслипонадобится энную сумму взять, не светясь. Ты получишь тугрики и купишь мнекое-что: спортивный костюм, белье, еду, книги, телик, а то я с ума от скукисойду. Надеюсь, ты недолго провозишься!

– Если дашь список, то за день я управлюсь!

– Я не о покупках!