никакая она не «старче», вполне себе элегантная сорокалетняя женщина, но кто позволил ей меня тут перед всеми выставлять? Я что — хулиган с последней парты или маленький мальчик? Кипя праведным гневом, с раскрасневшейся физиономией я поднялся со своего места:

— Рассказать? Однако, зачем рассказывать? Хотите — покажу? — аудитория зашушукалась, отвлекаясь от своих телефонов, соседок-подружек и морского боя.

Лектор смешалась, но махнула рукой, предлагая мне выйти к доске. Я шагал меж рядами парт, ловя на себе взгляды коллег. Что они там обо мне думали? Кем я им казался? Дремучим полешуком черт знает откуда? Импозантным молодым человеком? Рыжим-рыжим конопатым? Идиотом, который зачем-то прерывает привычный ход занятий, куда-то лезет?

Оказавшись на привычном для любого учителя месте — под прицелом десятков глаз, я за секунду обвел глазами аудиторию и ухмыльнулся:

— Так уж случилось, что у меня в прошлом году образовался большой перерыв в преподавании, и я вернулся в школу только в сентябре. Пришлось знакомиться с новыми ребятами, разбираться, что они из себя представляют… Предлагаю вашему вниманию игру «Дирижабль» — отличный способ изучить детей, с которыми предстоит работать и превратить урок в балаган!

Схватил мел и принялся быстро-быстро писать на доске: «ОГНЕТУШИТЕЛЬ, РУЖЬЕ, РАДИОПРИЕМНИК, МЕШОК С СУХАРЯМИ, ВЕРЕВКА, НОЖ, СПИЧКИ…»

* * *

— Как вам не стыдно! — сказала мне высоченная моложавая блондинка в розовом брючном костюме. — Это недостойно учителя — употреблять такие слова в речи!

Занимались и столовались мы в здании Минского педколлежа. Кормили тут, кстати, довольно прилично, но столов выделили ограниченное количество — ровно по количеству курсистов. Поэтому мне волей-неволей пришлось к кому-то подсаживаться, и на сей раз это оказалась целая компания дамочек постбальзаковского возраста из Гомельской губернии, из самых разных городов. И эта землячка — в розовом костюмчике, интеллигентно сёрбая щавлевым борщом, вдруг решила мне предъявить претензию по поводу культуры речи.

Если честно — я заметно напрягся. Иногда у меня проскакивали экспрессивные выражения, не без того. Но в матерщину я, кажется, не скатывался, особенно — публично. И что это я тут такое допустил, что мне прямо должно было быть стыдно?

— При коллегах, как вы могли? — она покончила с щавлевым борщом и взялась за печеночную котлету. Кусок щавля при этом прилип к ее переднему зубу, как раз рядом со следом от губной помады. — Вы сказали… Фигня!

— А! — у меня от сердца отлегло. — Так это ж фигня!

Она даже отодвинулась от меня, царапая ножками табуретки паркетный пол. А потом возмущенным взглядом окинула пытающихся пообедать коллег, как будто ища у них поддержки:

— Учитель не должен употреблять в речи жаргонизмы и сленг! — отчеканила она. — Это недопустимо!

Коллеги, по всей видимости, хотели уже доесть и сбежать поскорее от этой вздорной женщины.

— ДАВАЙ УДАРИМ ЕЕ ГОЛОВОЙ О СТОЛ? — предложил дракон.

— Вас как зовут? — спросил я. — Меня — Георгий Серафимович Пепеляев.

— Элла Марковна, — строго посмоотрела на меня Элла Марковна.

— Элла Марковна, я думаю, что говорить «фигня» — в редких случаях допустимо. И курить «Капитан Блэк» за углом — тоже иногда допустимо. И целоваться с… скажем, с коллегой за углом, между сигаретами — тоже в общем-то допустимо. Если бы у коллеги не было кольца на пальце, и у вас — тоже. Вряд ли замдиректора Воложинской гимназии и учительница истории из Добруша состоят в гостевом браке, верно? Или я ошибаюсь, и это любовь на расстоянии?

— Да как вы смеете!!! — взвилась она. — Да что вы себе позволяете⁈

— Фигня все это, — сказал я, собрал тарелки на поднос и пошел к мойке. — Приятного всем аппетита. А щавель с зуба — уберите, неэстетично.

— ЛУЧШЕ БЫ ВСЕ-ТАКИ ОБ СТОЛ, — вздохнул дракон. — ЭФФЕКТ ТОТ ЖЕ, НО ГОРАЗДО В БОЛЕЕ СЖАТЫЕ СРОКИ.

— Бить сорокалетних дамочек головой о стол — точно недопустимо, — покачал головой я. — Тем более — учителей. Ей потом с этим лицом работать, однако. Да и вообще — что-то мы с тобой развоевались. Мало тебе четырех спаленных замков? Теперь человеческие жертвы подавай?

— ПОКЛЕП! ЗАМКОВ БЫЛО ТРИ, БРАСЛАВСКИЙ САПЕГА САМ ПОДЖЕГ! — у меня запершило, запекло в груди, и невыносимо зачесалась спина, так что огромного усилия воли стоило сдержаться.

— Тихо, тихо… — я вышел в коридор из столовой и оперся о стену. — Тихо…

— Вам плохо? — пробегающие мимо студентки педколледжа остановились на секунду. — Может, вас в медпункт отвести? Скорую вызвать?

— Всё фигня, девочки. Большое спасибо! — махнул рукой я.

Меня постепенно отпускало, дракон притих.

— Да? Ну, если фигня… — и убежали дальше.

И, что характерно, нормальные из них вырастут учителя. Лучше, чем из этой розовой инфузории.

* * *

Психолог всех реально загипнотизировала. У нее было красивое породистое лицо, как у аристократки из английских фильмов, волнистые каштановые волосы, ниспадающие на плечи и ясные голубые глаза. А еще — уверенные и вместе с тем раскованные жесты. Серьги, бусы на шее и колечки на пальцах гармонировали друг с другом и поблескивали в свете мигающих ламп.

— Уретральный тип — это всегда экстраверт, — вещала она. — Его мышление направлено в будущее! Его цель — продолжение существования рода человеческого долгие, долгие поколения.Уретральник — прирожденный лидер, вождь. Такой самец обеспечивает движение в будущее всей стаи: он отвечает за расширение ареала обитания и появление новой жизни. Вы знаете этих ребят — они неформальные лидеры, шебутные, веселые, бесконечно обаятельне и совершенно безбашенные…

Она уже рассказала про большую часть этих самых векторов, пройдясь и по анальным и по оральным людям, не говоря о визуалах, аудиалах и прочих кожниках и мышечниках. Я покосился на Эллу Марковну — от слова «безбашенные» ее должно было стошнить, несмотря на то, что перед нами выступала целый доктор наук. Но нет — она сидела как завороженная, и все остальные — тоже. И все эти заковыристые слова, о которые невозможно не спотыкаться, их не смущали — это тех, кто буквально утром вел себя как тринадцатилетние подростки! Пялились коллеги на психологицу с невероятным восторгом. Нет, ладно — мужики понятно. Женщина все-таки была шикарная. Но дамочки? С чего бы это они, м?

— МЕНТАЛИСТ-ПУСТОЦВЕТ, — подсказал дракон. — ПОСМОТРИ НА НЕЕ МОИМИ ГЛАЗАМИ, СРАЗУ УВИДИШЬ!

Я моргнул — и тут же мир изменился. Люди