не в футболке, просто сегодня утром я не в лучшей форме. Судя по всему, это заметно, так как Олли, бариста-панк, бросает на меня сочувствующий взгляд и спрашивает:

– Итак? У тебя была длинная ночь?

– Это так очевидно? – отвечаю я.

– У тебя макияж слегка размазался, – ухмыляется она. – У меня есть для тебя идеальный похмельный завтрак, если хочешь. Бейгл с творожным сыром, авокадо и помидорами. Интересует?

– Звучит божественно! И большую кружку кофе, пожалуйста.

– Сейчас будет, – откликается Олли и принимается за работу, а я лезу в карман штанов за деньгами.

14

Рис

Я стою на кухне «У Мала» и помогаю Че с нарезкой, когда, кажется, слышу голос Тамсин. Застыв, прислушиваюсь. Да, это точно она. Без сомнений. При воспоминании, о чем я думал вчера ночью, к лицу приливает жар. Этих мыслей не должно быть, знаю. Но есть в этой девушке нечто такое, что заставляет мое сердце стучать быстрее. Нечто, что заставляет желать увидеть ее лицо.

Вытерев руки полотенцем, которое висит у меня на плече, я жестом показываю Че, что мне надо выйти. А потом отодвигаю занавеску и вижу ее. Она делает заказ и так прекрасно выглядит, что у меня перехватывает дыхание. Волосы небрежно собраны в хвост. Несколько прядей выбились из-под резинки и торчат в разные стороны. На глазах черный, слегка смазанный макияж, который придает ей сногсшибательно порочный вид. Мой взгляд падает на ее футболку. Она выглядит старой, будто Тамсин фанатично носит ее уже много лет. Любимая растянутая футболка, с принтом в виде яркого банана – там, где видны очертания груди. Я позволяю себе ненадолго задержать взгляд на банане. Затем выхожу в зал.

Тамсин поднимает глаза от горсти монет, которую держит на лодони.

– О, привет! Ты все-таки здесь, – здоровается она, и у нее на щеках выступает румянец, что делает ее лицо еще красивее.

– Да, помогаю на кухне.

– Я тут сегодня инкогнито, – заговорщицки шепчет Тамсин. – Лучше сразу забудь, что видел меня такой. – Она улыбается и отворачивается, прикрывая лицо рукой.

Будто я когда-нибудь смогу забыть.

– Не знаю, получится ли, – отвечаю я и замечаю, что ее лицо снова обдает жаром. – В смысле, не каждый день видишь такую футболку, – добавляю смущенно.

– Это моя любимая футболка. Купила на блошином рынке. – Она почти с гордостью смотрит на нее. – Потрясная, да?

– С дороги, – приказывает в этот момент Олли и протискивается мимо меня с тарелкой в руках. – Скорая помощь от похмелья!

Тамсин благодарит и пробует бейгл.

– О. Мой. Бог. А он хорош! – восклицает она и прикрывает глаза от наслаждения. – Это именно то, что было мне нужно. Чувствую, как рождаюсь заново.

Она улыбается сначала Олли, а потом мне. И эта улыбка что-то во мне пробуждает. Желание быть рядом с ней. Хочу, чтобы в моей жизни стало больше позитива благодаря Тамсин, да, хочу разделять с ней счастье. Эта мысль выбивает меня из колеи. До недавних пор для меня существовал только план. Единственное, что заставляло меня вставать по утрам. Но при виде Тамсин я понимаю, что жизнь не закончилась. И пускай эта девушка никогда не станет моей, она будто окно в более яркий мир. Черт возьми, поверить не могу, что мой жалкий мозг вообще способен на такие мысли. Неужели не все вокруг серое? Я едва смею надеяться, но, возможно, мое существование можно заполнить чем-то прекрасным. Никто не заставляет меня сидеть в комнате, ожидая, что меня поглотит пол. Я могу есть омлет с Маликом, могу наблюдать, как Тамсин за рекордное время поглощает бейгл, могу вместе с Че после работы пить самодельный сливовый портер[9] (его последнее творение) на еще теплых от солнца ступеньках на задворках кафе. Я могу, имею право, но не обязан. И впервые мне становится ясно, что означает свобода.

К тому моменту, когда приходит Малкольм и сменяет Олли, я уже принял решение.

– Можешь уделить мне минуту? – начинаю осторожно.

– Всегда. Что случилось? Все нормально? – В его голосе появляются нотки беспокойства.

– Да-да, все хорошо. Отлично. Я подумал, ну, может, повесим в кафе полку с парочкой книг? Для посетителей, которые приходят одни. – У меня быстро бьется сердце. Почему-то нервничаю, пока делюсь с Малкольмом этой идеей.

– У тебя есть книги, от которых ты хочешь избавиться? – спрашивает он. – Я не смогу дать тебе денег, чтобы купить новые.

– О, конечно, я не это имел в виду. Наверняка у меня получится что-нибудь найти. И я мог бы сделать полку.

– Ты умеешь делать полки? – изумляется Малкольм. – Я тебе так скажу, мальчик: если это бесплатно, можешь напихать сюда все что угодно, главное, чтобы осталось место для гостей. – Он сильно хлопает меня по спине. Мне до сих пор это неприятно, но я уже достаточно к этому привык, чтобы не вздрагивать.

После обеда к нам забежит Эми. По ее словам, чтобы обсудить с Маликом разные варианты трудоустройства и просто его проведать. У меня к ней по-прежнему двойственное отношение. Хотя и знаю, что могу на нее положиться и она лишь делает свою работу, все равно чувствую, будто за мной следят, пока мы находимся в одном помещении. У меня настолько разыгралась паранойя, что я стираю историю поиска на случай, если она проверит ноутбук. Само собой, у нее нет никаких причин это делать. Она вовсе не Большой Брат из «1984»[10], который стремится узнать обо мне все. Но зачем рисковать? Эми насторожилась бы, узнай она, как кропотливо я прочесываю интернет в поисках следов, которые он мог оставить. Правда, как и прежде, безуспешно. Но я не сдаюсь. Уверен, рано или поздно мне удастся выяснить, где они. Чтобы я сдался – вот чего он хочет. Но я не брошу их на произвол судьбы. И найду сестру. Я дал себе клятву. Это мой долг перед Джинни.

Вот почему этот проект в кофейне – то, что нужно, чтобы показать Эми, как сильно я пытаюсь стать полноправным членом этого лживого общества. После разговора с Малкольмом я позвонил ей, чтобы спросить, нет ли у нее каких-нибудь досок или книг, которые я мог бы забрать. Она пообещала проверить на складе.

Когда раздается звонок в дверь, Малик подпрыгивает. Затем вытирает ладони о штаны. Вероятно, он все-таки не такой крутой, как я предполагал. Его явно нервирует визит социальной работницы. Он даже рубашку надел. Откуда, черт побери, у этого парня рубашка?

– Эми нормальная, – говорит он по пути к двери, словно подбадривая самого себя. Потом что-то бормочет.

– Ты что-то сказал? – спрашиваю я.

– Это моя хитрость, – отзывается Малик. – Я перечисляю имена членов своей семьи, чтобы успокоиться.

Я слышу в коридоре голос Эми, к которому уже привык. И все равно в душе что-то сжимается.

– Уже обжился немного? – спрашивает она. И я понимаю, что Эми пытается завязать непринужденную беседу. Со стороны кажется, все совершенно безобидно. Но я знаю, что для Малика это больше, чем милая болтовня. – Привет, Рис, – здоровается Эми, махнув мне рукой.

Я решаю помочь новому соседу.

– За Малика можешь не беспокоиться, – заявляю я и ободряюще ему киваю.

– Приятно слышать. – Эми, улыбаясь, ставит сумочку на кухонный стол. – Можно попросить стакан воды? Умираю от жажды.

Малик вскакивает и наливает ей воды из-под крана.

– Вот, пожалуйста, – говорит он тихим голосом, которого я от него не ожидал.

Мы втроем садимся за стол, и Эми переводит взгляд с меня на Малика и обратно.

– Рассказывайте, – произносит она, хотя наверняка догадывается, что безнадежно надеяться, что два бывших зэка пустятся в длинные истории. – Вы поладили? У вас все в порядке?

– Не волнуйся, Малик, – успокаиваю я. – Эми любит задавать вопросы.

Малик посылает мне благодарную улыбку, кивает и отвечает:

– Все хорошо, мэм. Я очень рад, что попал сюда. О лучшем месте, чтобы начать все сначала, я и мечтать не мог. – Прозвучало так, будто он заучил этот текст наизусть.

– Рада слышать. Но называй меня, пожалуйста, Эми. Я здесь, чтобы помочь вам в начале пути, и по моему опыту, непринужденное общение друг с другом очень важно, – улыбается Малику социальная работница. – Рис, мне нужно еще кое-что уладить с Маликом… не переживай, ничего