Глава 12

Я сидела за своим старым деревянным столом у окна. Сквозь стекло пробивались мягкие лучи зимнего солнца, играя на моем лице и тихо согревая ладони, обхватившие чашку с остывающим зелёным чаем. Я вспоминала наш разговор с Анной, который перевернул мой день. Как эти солнечные лучи, он внезапно стал тем мостом, по которому я смогла перейти из хаоса в порядок, из страха в уверенность.

Я отставила чашку в сторону и открыла ноутбук. Пальцы коснулись клавиш с такой лёгкостью, будто они давно ждали этого момента. В голове роились мысли, образы, диалоги — они требовали выхода. Я начала писать без страха, без напряжения. Это был мой мир, моя территория, где я была сильной, смелой и свободной.

Мой следующий день стал чередой простых радостей. Утренний ритуал — чёрный кофе и строчка из любимой книги. Прогулка вдоль замерзшей реки, где хрустел снег под ногами и воздух казался хрустальным. Я зашла в маленькую кофейню, где, болтая с бариста, почувствовала, как теплая энергия возвращается ко мне.

Вернувшись домой, я села писать. Строка за строкой, слово за словом, история оживала под моими руками. Герои книги, мои собственные воплощения силы и надежды, сами диктовали сюжет. Я была спокойна. Тени страха больше не касались меня — я приняла их как часть пути, но теперь знала, что с ними делать.

Я остановилась на минуту, чтобы взглянуть на свои записи. Свет от настольной лампы падал на страницы, подчеркивая четкие линии букв. Вздохнув глубоко, я почувствовала благодарность. За этот день. За себя. За тот разговор, который напомнил мне: я сильнее, чем думала.

Сейчас я была готова к новым свершениям. Книга писалась сама, и жизнь вновь обрела вкус.

Я откинулась на спинку стула, разглядывая телефон.

Еще несколько дней назад я бы не осмелилась позвонить Виктору. Но теперь всё было иначе. Я достала телефон и прокрутила список контактов, пока не нашла его имя.

— Виктор, привет! Это я — Алиса, — мой голос звучал чуть напряженно, но с каждым словом я обретала уверенность.

— Привет! Я очень ждал твоего звонка. Всё в порядке? — с радостью ответил он.

— Да, всё нормально. Слушай, я готова встретится.

— Давай встретимся. У меня просто море информации, которой я жажду поделиться. Но и нужна твоя помощь. Завтра в полдень у тебя получится?

— Подходит, — ответила я.

Закончив разговор, я почувствовала, как лёгкость расправляется внутри меня. Страх отступил, уступив место предвкушению.

Мы встретились в тихом кабинете историка, заваленном книгами и бумагами. На столе лежал старый дневник с потемневшими от времени страницами. Я сидела напротив, внимательно разглядывая находку.

— Вот он, — с трепетом указал он на дневник. — Это дневник члена того самого общества. 16-й век. Я нашел его среди документов, которые считались утраченными.

— Невероятно. Сколько ему лет? — склонилась я над дневником.

— Около пятисот. Его автор, предположительно, один из верхушки Lux Ordinis. Он использовал что-то вроде шифра. Большая часть текста написана на секретном языке, который я пока не могу расшифровать.

— Можно взглянуть? — провела я пальцами по потрескавшейся обложке.

— Только осторожно. Эти страницы пережили больше, чем мы оба вместе взятые.

Мой взгляд стал сосредоточенным.

— Ты говоришь, шифр? А рисунки? Это что-то вроде символов?

— Да, — кивнул Виктор. — Я нашел повторяющиеся знаки, но смысла пока не уловил. Возможно, это алфавит или кодировка для слов. Без ключа — мертвая точка.

— Иногда я чувствую, что могу услышать или увидеть их… тени. Может, смогу понять, что он хотел скрыть.

— Как думаешь, твой дар поможет? — спросил он.

— Это ведь не обычный дневник, правда? Если он действительно хранил тайны общества, я смогу почувствовать, о чем он думал, когда писал это, — сосредоточилась я.

Я взяла дневник, медленно переворачивая первую страницу.

— Что ты видишь? — еле сдерживал дыхание историк.

Я крепче сжала книгу, закрывая глаза.

— Подожди, какие-то отрывки…

После долгой паузы, я начала говорить.

— Он писал в спешке. Темнота… Он боялся, что за ним придут. Но этот язык… это не просто шифр. Это больше. Как будто он писал не только для себя, но и для тех, кто сможет понять его спустя века.

— Ты можешь расшифровать это? — спросил он.

— Это не просто символы. Это — слова, но они изменяются в зависимости от их положения. Они, как узоры, соединяются в потоке. Кажется, мне нужно больше времени, — нахмурилась я, пальцем касаясь одного из символов.

— Если ты права, это не просто дневник. — подался он вперед. — Это может быть… ключ к их тайне.

— Я это чувствую. В этих страницах что-то важное. Но меня тревожит одно — он писал это не для нас. Он писал, чтобы защититься.

— И если ты это расшифруешь, те, кто тебя уже преследует, могут понять, что ты нашла, — мрачно продолжил он.

— Тогда я должна быть быстрее их.

Пролистав дневник до последней страницы, мир вокруг меня словно растворился.

Мрачная, слабо освещенная комната. Тусклый свет единственной свечи дрожал на стенах, покрытых грубой каменной кладкой.

За массивным деревянным столом сидел мужчина лет сорока, с изможденным лицом и глубокими морщинами на лбу. Его длинные, слегка сальные волосы падали на глаза, а перо в руке двигалось с лихорадочной скоростью. Он был одет в темный, потертый плащ, который больше напоминал монашескую рясу.

Мужчина беспрестанно писал, нервно оглядываясь через плечо, как будто кто-то мог вот-вот войти. Его дыхание было тяжёлым, а в воздухе висело напряжение. На столе лежали сложенные свитки, расплавленный воск капал с края свечи, и рядом с ним лежал странный амулет — металлический диск с выгравированными символами, которые напомнили мне те, что были в дневнике.

Слова, которые он писал, словно светились на мгновение перед моими глазами. Это был язык, которого я не знала, но могла чувствовать его смысл. Страх. Предупреждение. Угрозы. Он записывал что-то сокровенное, пытаясь передать свою мысль тем, кто сможет понять.

Вдруг дверь за ним резко распахнулась. Мужчина вздрогнул и вскочил.

— Ты предал нас, Вильгельм, — голос был низким и угрожающим, словно звук раздавался не из одного горла, а множества.

Мужчина в отчаянии бросился к столу, пытаясь спрятать дневник.

После нескольких часов, проведенных в кабинете, среди старинных книг и загадочных рукописей, я откинулась на стул, устало прикрывая глаза рукой. Мозг гудел от напряжения — мы с Виктором словно ходили по кругу, не находя нужных ответов. Виктор, сидевший напротив с рассеянным видом, вертел в руках карандаш, взгляд его был направлен куда-то вдаль,