взгляде появился блеск. Он звучным голосом кричал о приближающемся конце света. Каким образом агент разведки превратился в религиозного фанатика? Да и превратился ли? По площади сновали в разные стороны проститутки, полицейские, студенты и рабочие, а Киен стоял как вкопанный и не сводил глаз с ударившегося в эсхатологию бывшего разведчика. Тот, однако, его не узнал. Когда Киен подошел поближе, он с безразличным лицом протянул ему брошюру об апокалипсисе. Это была грубовато оформленная книжка с выдержками из «Откровения Иоанна Богослова».

— Вы меня не узнаете? — спросил Киен.

Мужчина пристально посмотрел на него. Затем, ничего не ответив, отвернулся, чтобы протянуть книгу следующему прохожему. Киен слегка потянул его за рукав. Тот резко повернулся и с раздражением уставился на него.

— Чего тебе? Думаешь, я сумасшедший?

— Нет, мы с вами встречались раньше, в администрации района Донбу Ичхон.

Лицо мужчины чуть заметно напряглось.

— Ну и что с того? Все это уже неважно. Почитай брошюру. Мы скоро вознесемся, этот день уже близок!

Киен почувствовал себя так, словно его только что предали, и собрался уже уходить с площади, как мужчина, соскочив с ящика, быстрым шагом нагнал его.

— Я тоже тебя узнал.

Киен остановился.

— Но это не имеет значения. Теперь, когда я познал тайну этого мира. Прежде эта жизнь была для меня утомительна, я лишь чувствовал пустоту и неопределенность. Но как только я принял Святого Духа, мне вмиг все стало понятно. Что вся моя жизнь до этого момента оказалась впустую. Все было обманом. Я был глупцом. Посмотри на людей вокруг. Видишь хоть одно счастливое лицо на этой площади? Все они барахтаются, как могут, и проживают день за днем, как свиньи. Потому что они не знают, для чего существует этот мир. Не знают и поэтому лишь бесцельно бредут по нему. Если бы они знали, им бы не пришлось метаться по сторонам. Надо просто идти по пути, который нам указывает Всевышний.

Казалось, его пространной проповеди не будет конца. Киен перебил его:

— То есть вы хотите сказать, что прежде чем закончится этот год, люди вдруг вознесутся на небо, а их автомобили, лишившись водителей, попадают вниз с эстакад, в то время как оставшиеся на земле будут в муках стонать и молить о смерти?

— Они будут жалеть, что родились людьми.

— Как вы можете быть так уверены, если ничего этого еще не испытали?

Мужчина в красной мантии указал пальцем на свое ухо. Это было маленькое и некрасивое ухо в форме черпака из высушенной тыквы.

— Ты веришь только тому, что видишь своими глазами? Я все слышал вот этими ушами. Господь рассказал мне. Ты тоже прислушайся. Наш Господь говорит только с теми, кто слушает.

Он взобрался обратно на ящик и прочистил горло. Киен покинул площадь. В конце того года массового вознесения на небо так и не произошло. Мир стоял на своем месте. Как и прежде, тридцать три почетных гражданина собрались в павильоне Посингак и ударами в огромный колокол возвестили о начале Нового пода. С переходом к четырехзначному представлению года в датах самолеты не попадали на землю, а поезда не сошли с путей. Киен вспомнил о мужчине в красной мантии, когда прочитал в новостях о том, что в ста шестидесяти шести церквях по всей стране проводятся молитвенные собрания в преддверии конца света. Что теперь стало с человеком, обманутым и революцией, и концом света? И со всеми верующими, что собрались в ста шестидесяти шести церквях? Когда стало ясно, что никакого конца света не будет, почему никто из них не покончил жизнь самоубийством? Разве такое событие, как конец света, можно вот так просто отложить? Такие вопросы некоторое время занимали его ум. Однако это уже давно ушло в прошлое. Все быстро забыли об огромных плакатах на стенах высотных зданий, гласящих о подготовке к «Проблеме 2000», и о том, как миллионы людей по всему миру запасались генераторами и предметами первой необходимости и запирались в собственных домах. Не было ни остановок реакторов на атомных электростанциях, ни сбоев в работе спутников и самопроизвольных запусков ядерных ракет. Конечно, были и те, кто нажился на всеобщей панике. Если в одной только Южной Корее было потрачено порядка триллиона вон, что уж говорить об Америке и Европе. Киен был из тех, кто считал, что в целом психологическую ось всех действий человека составляют страх и желания. В конце прошлого века бесспорный перевес был на стороне страха. Это был не страх перед войной, эпидемиями или вооруженными беспорядками, а ужас перед невиданным ранее символом, с которым люди столкнулись впервые. Рассуждения о том, что это четырехзначное число, начинающееся с двойки, запустит некий абстрактный механизм, который повергнет мир в хаос, звучали на первый взгляд по-научному убедительными, но по сути в основе всего этого лежал первобытный страх сродни шаманским верованиям. Однако на Киена всеобщая паника никак не подействовала. Может быть, потому, что он сам жил в мире запутанных шифров и кодов и прятался за личностью другого человека. А может, и потому, что родился и вырос в среде, далекой от христианского мировоззрения. Так или иначе, он считал, что если бы какой-нибудь бог бедствий и разрушения существовал, то он вряд ли явил бы себя миру подобным образом, в окружении шума и всеобщей суеты, и уж точно не стал бы заранее объявлять о своем приходе и учинять эту вакханалию. Истинное бедствие появляется из неизвестности, превосходя человеческое воображение, подобно Бирнамскому лесу, двинувшемуся на замок Макбета. Подобно хокку Басё, внезапно всплывшему на экране его монитора этим утром.

Киен сгреб все принадлежности со стола в черный портфель «Самсонайт». Сонгон еще не вернулся. Встав из-за стола, Киен размеренными шагами подошел к двери и вышел из кабинета. За спиной раздался звук электронного замка. Он оглянулся на дверь. Над кодовой панелью мигал маленький зеленый огонек. Рядом с ним было четко очерченное изображение логотипа охранного предприятия, похожее на густую нейронную сеть.

Киен спустился по лестнице и направился к метро. На город опускались темные тучи, забиваясь в складки между небоскребами. Машина Киена смотрела ему вслед глазами глупого травоядного животного, сиротливо съежившегося в углу.

Чем ближе он подходил к станции, тем больше вокруг становилось людей. Никто не обращал на него внимания. Он был не из тех, кто легко бросается в глаза. Ли Санхек всегда учил их: «Сотри себя, слейся полностью со своим новым я. Стань тем, кто при встрече не оставляет никакого впечатления. Ты должен быть скучным, лишенным