Мы с Лидкой растерялись, что-то испуганно мямлили… Свои права мы защищать не умели (не совру, если скажу, что и сейчас не умеем!).

В общем, в комсомол нас не приняли. Ситуация дикая и неприятная – как будто ни за что ни про что по физиономии получили… Ни за что и несправедливо…

Но не могу сказать, что мы долго горевали – некогда было. Жизнь наша была заполнена до предела: на ногах с половины седьмого, а с занятий я приезжала в лучшем случае в половине девятого. Ну, и… садилась за уроки. По общеобразовательным предметам нас тоже не щадили…

Математика и физика для меня всегда были мукой (хотя в школе я умудрялась быть отличницей!) – ну нет у меня к точным наукам способностей!..

К счастью, в цирковом у нас по этим предметам был замечательный учитель по фамилии Форбрихер. Легенды о его характере передавались от одного выпуска к другому. И как только возникали опасные ситуации – кто-то у доски не мог ответить или над нами нависала угроза контрольной, – один из студентов (чаще всего это был Витя Цветков, сын директора Ленинградского цирка, парень весёлый и остроумный, к тому же обладавший уникальным свойством забалтывать педагогов – даже ничего не зная, он всегда умудрялся получать «отлично»: например, начиная на экзамене по истории театра увлечённо пересказывать преподавателю, чудесной Иле Яковлевне, подробное содержание только что увиденного фильма) задавал нашему педагогу по физике и математике вопрос о войне. И Форбрихер, как под гипнозом, начинал с упоением рассказывать, как он воевал. Его совершенно не настораживала наша такая подозрительно частая любознательность по этому вопросу. И о математике до конца урока он не вспоминал!..

Зато гуманитарные предметы были для меня в радость. На контрольных, зачётах, экзаменах по литературе, русскому, английскому – я заканчивала первой и успевала проверить работы у всего курса (точнее, у тех, кто в этом нуждался). Так что свои диктанты, сочинения и изложения все сдавали без грамматических и синтаксических ошибок (стилистические исправлять времени у меня уже не было!)…

А к языкам у меня всегда были способности – я воспринимала мелодику на слух. Жаль, что не довела до конца изучение языков – ни одним по-настоящему не владею. И, когда приезжаю за границу, день-два молчу как рыба. Потом какие-то знания всплывают, и «рыба» начинает говорить…

В свободные дни, часы, минуты – мы не отдыхали, а бегали по театрам, выставкам, музеям, просиживали в читальных залах, не пропускали новые программы в цирке и кинопремьеры…

Помню, каким потрясением стал для меня фильм «Шербурские зонтики» с прекрасными Катрин Денёв и Нино Кастельнуово.

Мы сорвались с занятий и всем курсом поехали в кинотеатр «Мир», рядом с цирком на Цветном… Красивый и нежный фильм о несостоявшейся любви с щемящей музыкой Мишеля Леграна…

Когда, много лет спустя, мы с замечательным актёром Игорем Копченко дублировали «Шербурские зонтики», я вспоминала ТЕ свои ощущения…

Я уже рассказывала, что у нас была возможность по студенческим билетам ходить в любой театр на любой спектакль, но так как по предъявлению студенческого билета мы получали входной, то чаще всего мы стояли на галёрке…

Но какое это имело значение, если с галёрки мы смотрели, например, спектакль «Королевского Шекспировского театра» с Лоуренсом Оливье в главной роли?!. Мы впитывали в себя как губки всё, что успевали увидеть и услышать. Мы пропадали в музее имени Пушкина и в Третьяковке.

Мы ходили в забитый до отказа зал Политехнического музея, где читали свои стихи молодые Окуджава, Ахмадулина, Евтушенко, Вознесенский, Рождественский, Петя Вегин, Инна Кашежева, Римма Казакова… Можно было прийти ночью к памятнику Маяковскому, где эти поэты – а с ними и малоизвестные, и самодеятельные, – часто до утра читали свои стихи…

Лгут те, кто пишет или говорит о «серой, бедной жизни в советское время»! Жизнь кипела и бурлила! Слава нашего цирка, Большого и Малого театров, театра Вахтангова, МХАТа, БДТ – гремела по всему миру! А наши музыканты! А переполненные залы консерваторий и концертных залов… Так кому и зачем нужна сегодняшняя ложь?!

Неправда и то, что «было нечего носить»! Да, не было куч шмотья. Мало того, было неприлично «страдать вещизмом» – это считалось мещанством. Но если нужно было красиво одеться – был бы вкус! Прекрасные ткани страна производила – не только на экспорт. В ателье-люкс шили недорого и хорошо. Кроме того, можно было всегда купить понравившуюся готовую модель…

Когда я уже снялась в «Кавказской пленнице» и начала ездить с этой картиной и с «Вием» по всему миру, меня одевала прекрасный художник-модельер Лидия Алексеевна из ателье на улице Герцена. И она наряжала меня в такие красивые и необычные туалеты и из таких качественных тканей, что, увидев, как я одета – на сцене, на приёмах, на пресс-конференциях, – журналисты обязательно спрашивали, у кого я одеваюсь…

Да! Не было этих дурацких «бутиков», в которых висят маломерные тряпочки с запредельными, часто совершенно не соответствующими качеству ценами…

Зато помню, как я, пятнадцатилетняя, иду по Арбату в кулинарию ресторана «Прага», чтобы купить что-то из необыкновенно вкусных и совсем недорогих полуфабрикатов, а на мне – белое платье в мелкий нежный цветочек с плиссированной юбкой. И все на меня оглядываются. А это платье мы с мамой купили в «Детском мире»…

Ух, какой был потрясающий «Детский мир» до «перестройки»!.. Сколько товаров для детей – и наших, и импортных – на любой вкус и кошелёк! И одежда, и обувь, и игрушки… Настоящий праздник… Тогда был девиз «Всё лучшее – детям». Не всегда, как и все девизы, он выполнялся, но хоть посыл был…

А в «перестройку» все карусели, игрушки, волшебные открывающиеся часы, из которых выезжали герои сказок, – враз убрали и сделали на первом этаже… автомобильный салон. А потом и вовсе «Детский мир» закрыли «на реконструкцию». А когда открыли, выяснилось, что по ценам ни к одежде, ни к игрушкам – не подступиться…

В «перестройку» в одночасье всё с прилавков выбросили на свалку, закрылись заводы и фабрики. И те, которые шили недорогую одежду и обувь – для детей, стариков, для людей среднего достатка, – тоже закрыли… Магазины и рынки стали наполняться дешёвым ширпотребом, в основном китайским, и то кустарным…

Планка в искусстве и культуре опустилась «ниже плинтуса»… В кинотеатрах перестали показывать кино и стала продаваться мебель. Или автомобили…

По телевизору замелькали чудовищно пошлые клипы попсы и ток-шоу, в которых гостям задавали вопросы, всегда считавшиеся неприличными…

Но главное, телеэкран заполнился дешёвыми американскими поделками – их покупали «пакетами» наши телевизионные начальники, резко ставшие «боссами»…

Вот когда жизнь стала действительно убогой и серой! А народ пытались убедить, что «мы наконец-то прикоснулись к европейской культуре, вышли из „совка“ и обрели свободу»… Свободу от чего?! От нравственности?! Так это называется не свобода, а вседозволенность и разврат!..