– Угу. – Она перевернула страницу. – Чем быстрее, тем лучше.

У него застучало в висках.

– Бога ради, Айви, это не игра.

– Конечно, не игра. – Она захлопнула меню. – Это оскорбительно, Джейкоб. Оскорбительно для Бенсона. Если ты не хочешь заботиться о собственном сыне, так и скажи.

– Я никогда не уклоняюсь от своих обязательств.

Глядя ему в глаза, она положила ладонь на его руку и впилась в нее ногтями. Он отдернул руку. Этот поезд давно ушел.

Откинувшись на спинку дивана, Айви постучала ногтем по меню.

– Я попробую утиную печенку под соусом крем‑брюле, – сказала она. – А на десерт возьму суфле из фундука.

– Прости, что так долго не звонил.

Тиган чуть не рассмеялась. Словно этих слов было достаточно.

– Полагаю, ты был очень занят, – ответила она, глядя в окно такси, везущего ее к дому родителей в Сиднее.

– Я не хотел звонить, пока ситуация не прояснится. Я только что сделал тест на отцовство.

«Ну что ж, удачи тебе. И прощай», – подумала она.

– Тиган?

Она не хотела с ним разговаривать. Ей хотелось просто вышвырнуть телефон в окно, чтобы он не мог больше позвонить ей.

Но его голос был тихим и виноватым.

– Тиа, я не виню тебя за то, что ты злишься.

– Я не злюсь.

Она не позволит себе злиться.

– Айви в своем репертуаре, – продолжал Джейкоб.

«Прости, мне это неинтересно». Но она позволила ему выговориться. Он рассказал ей все о встрече со своей бывшей, о том, что она не взяла с собой ребенка вопреки их договоренности. Но он видел фотографии. Это мальчик. Бенсон. Симпатичное имя. Потом Джейкоб вернулся к тесту на отцовство.

– Результатов придется ждать несколько дней.

Такси уже приближалось к дому ее родителей. Она хотела выглядеть счастливой, когда встретится со своей семьей.

– Тиган? Ты меня слушаешь?

– Да. Но сейчас я не могу говорить.

– Я позвоню позже, – сказал Джейкоб.

Когда охранник открыл ворота, Тиган проглотила комок, который встал у нее в горле.

– Я буду занята в ближайшие две недели. Так что… удачи тебе.

Он немного помолчал, а потом сказал:

– Вау.

Она нахмурилась.

– Вау – что?

– Ничего.

Она собралась отключить телефон, но тут услышала его слова:

– Тиа, в моей жизни словно взорвалась бомба, и я все еще собираю осколки. Я знаю, что поставил тебя в сложное положение.

Она сжала губы, а на глаза навернулись слезы.

– Я не могу больше разговаривать.

– Мы не можем обсуждать это по телефону. Нам нужно встретиться.

– Это невозможно, – сказала она, берясь за ручку двери.

– Я прилечу к тебе.

Он думает, что она в Сиэтле.

– Тебе придется преодолеть расстояние в двадцать тысяч миль. Я сейчас в Австралии. – Прежде чем он успел ответить, она закончила: – Мне с тобой было хорошо. Но у нас было всего две ночи, за которыми последовали два телефонных звонка. Мы ничего не должны друг другу.

Когда такси подъехало к дверям, она услышала, как он с шумом выдохнул.

– Сколько времени ты будешь отсутствовать?

– Неделю. Может, больше. – Она закрыла глаза. Зачем она вообще говорит ему это?

– Я прилечу к тебе.

Она чуть не рассмеялась.

– Нет, не прилетишь.

– Я должен был позвонить раньше.

– Ты уже это говорил.

– Ты хотела познакомить меня со своей семьей.

– Это было до того, как…

– Как я стал отцом?

Она покачала головой и пробормотала:

– Дело не в этом.

– Тиа, я хочу видеть тебя. Я хочу обнять тебя. Несколько часов в полете…

Она молчала. Боль в груди была такой сильной, что ей казалось, она никогда не пройдет.

– Я все неправильно понял? В том, что касается нас с тобой? – спросил он.

– Нам больше не о чем говорить, – сказала она, когда такси остановилось.

Пауза, а потом:

– Хорошо.

Она с трудом выдохнула.

– Желаю тебе хорошо провести время.

Она постарается. И ей пора вешать трубку.

Она не хотела показаться злюкой. Но все равно ответила:

– У нас ничего не выйдет.

– Хорошо.

– И в любом случае я не могу сказать своим, что ты внезапно появишься у них на пороге. Они понятия не имеют, что я с кем‑то встречаюсь.

– Хорошо.

– Перестань говорить это, – взвилась она.

– Хорошо. – И когда она застонала, он рассмеялся. – Нет, правда, я все понимаю.

Она закрыла глаза.

– Нет, не понимаешь.

Он не знал многого. И никогда не узнает.

– Если ты счастлива, счастлив и я.

– Это клише. – Она почти улыбнулась.

Последовала еще одна долгая пауза.

– Мне так хочется обнять тебя, – сказал он наконец.

– Ну, этого ты сделать не сможешь.

Шофер уже доставал ее чемоданы из багажника. Скоро она окажется внутри, в кругу семьи, и уже не будет слышать глубокий, чувственный голос Джейкоба, который вызывал в ее памяти его поразительные янтарные глаза и то, как он заставлял ее трепетать, когда прикасался к ней, когда целовал ее.

Она прикусила губу.

– Джейкоб?

– Да?

Черт.

– Я тоже по тебе соскучилась.

– Я буду у тебя через двадцать четыре часа. Хорошо?

Она улыбнулась и кивнула:

– Хорошо.

И тут она увидела Грейс, которая выбежала из дверей и начала махать руками, показывая ей сверкающий бриллиант и обручальное кольцо на безымянном пальце. Следом за ней появился Винн. Шофер открыл дверцу, и Тиган вышла из машины. Она сказала Джейкобу:

– Мне нужно идти, – а потом Винн подхватил ее на руки и начал кружить. И все мысли о Джейкобе улетучились у нее из головы.

Правда, ненадолго.

***

Июль в Австралии – это середина зимы. В Сиднее температура была не слишком низкой и достаточно комфортной для того, чтобы посидеть во дворике у бассейна с чем‑нибудь теплым в руках. И когда Тиган и Грейс, держась за руки, вошли во дворик, вся семья повернулась к ним.