Или взять мордатого коротышку, которого толстяк Болотом кличет. Агрессия через край плещет, готов убить, не задумываясь, любого. Вон как старается, лупасит Злого руками и ногами, подгоняя к голове колонны. Благо что на спецназовце решил отыграться: обычный человек давно получил бы тяжелые травмы, а может, и увечья.

Или предводитель банды – трусливый и насквозь больной человек. Ему бы о душе подумать, а он все за деньгами охотится. И из-за них, родимых, готов на самые отвратительные поступки. Первым курок спустить может, причем от испуга даже.

Как ни крути, балаган с захватом заложников пора было прекращать. Иванов встретился взглядом с грустными глазами Злого, которого, как надоедливая муха, продолжал доставать круглоголовый милиционер. Медленно, чтобы не спровоцировать толстяка, командир выполнил требование положить руки на затылок. Старая методика подачи условных сигналов в очередной раз сработала безотказно. Пока майор поднимал кисти рук к затылку, он успел внятно (для своих) дать команду к началу акции по самоосвобождению.

За толстяка и Болота командир спецназа не переживал. Они, к своему несчастью, находились слишком близко от него и Злого – на расстоянии вытянутой руки. И об осторожности, видимо, совершенно позабыли. Проблемой мог стать водитель, напряженно сжимающий цевье «АКМСа». А потому он сам себе подписал приговор: деваться некуда, надо нейтрализовать его в первую очередь, чтобы бед не наделал.

– Слушай, Чингиз, – обратился майор к главному захватчику. – Давай договоримся. У меня есть деньги. Много денег. На расходы для всего прилетевшего подразделения. Без меня ты деньги долго будешь искать, может, и не найдешь. Я покажу тебе, где тайник, если отпустишь нас. Твой друг покараулит пока Злого, а вон тот, с автоматом, проследит за Геней и остальными. Все просто, как дважды два. Ты нас отпускаешь, и у тебя остается оружие и деньги. Решайся, Чингиз!

– Рот закрой! – Бегалиев навострил уши. Рука с непривычки уже не просто подрагивала – тряслась вместе с пистолетом. Жутко хотелось опустить ее и передохнуть, но перед этим пришлось бы для спокойствия пристрелить надоедливого русского. А он про тайник какой-то запел. Брешет, скорее всего. Хотя… Если это действительно так, то будет очень обидно отдать бабки вместе с оружием Аслану. Надо обязательно их раздобыть до приезда банды…

…Связь работала исправно и четко. Вся группа спецназа слышала каждое слово своего командира. В том числе и Костя, продолжавший трудиться в кунге. Услышав свой позывной в диалоге майора с киргизским ментом, он поудобнее уселся в кресле, вытер ладонь о штаны и перехватил джойстик, управлявший автоматическим дистанционным стрелковым комплексом, установленным на крыше. На экране последние несколько минут красовалась трясущаяся физиономия толстяка, на лбу которого уже сошлись полоски перекрестия прицела. Оставалось лишь нажать на кнопку, чтобы отправить негодяя к праотцам. Но для этого нужен приказ, и именно его ожидал молодой человек, настраивая свою «адскую машину». Теперь, когда команда прозвучала, Костя-Геня приготовился действовать. Выходило так, что Батя берет на себя толстяка, Злой обрабатывает круглолицего, его страхуют Баюн и доктор. А на долю Гени с «АДСК» выпала нейтрализация стрелка.

Геня чуть тронул управление влево. Маленькие, но мощные электромоторы бесшумно развернули 9-мм пулемет на крыше кунга в сторону бандита. Движение замаскированного в основании антенны комплекса осталось незамеченным с улицы. Тени на мониторе качнулись, изображение на миг размылось, но тут же сфокусировалось и стало четким. При желании оператор комплекса мог без труда подсчитать прыщи на носу недоноска, собирающегося стрелять в русских солдат. Только Косте такие выкрутасы были ни к чему: уж коли он на ходу и в условиях ограниченной видимости с двух выстрелов вывел бандитское авто из строя, пробив две шины, то в неподвижную мишень с двадцати метров попасть сможет и при гораздо меньшем приближении. И жестянка на колесах, за которой пытался укрыться враг, его не спасет.

Уголок прицельной сетки в своем «путешествии» от объекта к объекту остановился в области переносицы человека с «калашниковым», затем плавно сместился, подчинившись воле снайпера, под правый глаз. Выстрел в любую из этих точек смертелен: прошив, как бумагу, тонкие лицевые кости, разогретый скоростью металл разносит вдрызг основание черепа, прерывая путь импульсов от коры головного мозга к мышцам-исполнителям. Сознательно нажать на спусковой крючок после такого попадания человек не сможет, как, впрочем, и ничего больше. Правда, есть риск, что мускулы конечности сведет в предсмертной судороге так, что зажатое в ней оружие произведет выстрел. Это минус – заложники могут пострадать. Геня об этом знал не понаслышке, а потому очень надеялся на тяжелые пули с высоким останавливающим действием. Проще говоря, своим огнем он собирался напрочь смести с дороги того, кто посмел угрожать его товарищам…

– …Чингиз! Еще раз говорю, давай договариваться! Там четыре миллиона…

В эфире прозвучало кодовое слово: «четыре». Это была команда, которую майор совсем недавно зашифровал в устном послании к своим бойцам. Долю секунды спустя тупо улыбающегося водителя «Нексии», словно тряпичную куклу, отшвырнуло от транспорта. Вырвался из рук и кувырком полетел к земле автомат.

Не успело оружие с металлическим лязгом приземлиться на асфальт, а Злой уже держал в руках обмякшее тело своего конвоира, потерявшего вдруг сознание от «пустякового» удара в кадык.

Новикову повезло: он как раз обернулся в сторону происходящего действия и кое-что успел заметить. Нет, самого удара он не разглядел и осознал, в чем дело, лишь спустя несколько секунд. Зато сострадание и жалость к противнику в глазах Злого уловил отчетливо. И оторопел – ведь он-то думал, что это сказки, пустая болтовня, треп от нечего делать.

Тем временем Бегалиеву было не до любования работой спецназа, хотя он имел все возможности наблюдать за ней, что называется, из первого ряда, с VIP-места. Видимо, потому, что цена за такое удовольствие оказалась довольно высока: сломанное запястье и утраченное оружие заметно испортили настроение. Зажав поврежденную руку здоровой, толстяк изумленно таращился на свою неестественно вывернутую ладонь и собственный пистолет в руке майора. Боль чуть запоздала с приходом в ошарашенный внезапной переменой обстановки мозг, а когда добралась туда – завесила мутной пеленой все вокруг, сделала ватными ноги и подогнула колени, выдавила из пересохшего горла протяжный стон. Повалившись на бок, бывший хозяин положения стал беспомощно хватать ртом воздух, которого ему вдруг стало не хватать. Затуманенный рассудок не без труда различил правильные черты майора, склонившегося над ним.

– Плохо ты поступил, Чингиз, – как через стеганое одеяло, долетали слова до сознания поверженного мента. – Очень плохо. Людей хотел убить, оружие украсть. Нельзя так. Не получилось – теперь придется отвечать… Ты готов, Чингиз?

Страх тихой змейкой скользнул в душу Бегалиева. Подкармливаемый все новыми и новыми фантазиями, принялся расти с бешеной скоростью. «Это конец!!! – пронеслась в голове мысль, заставляя тело колотиться крупной неудержимой дрожью. – Все! Сейчас все кончится! Выстрелит прямо в лицо!»