– Помолчи, крошка, а то я не познакомлю тебя с парнем, который сразит тебя наповал. Вон тот, в нищенских лохмотьях. – Она указала взглядом на Реза. И Нэн сразу же превратилась в кошку, следящую за полетом птички.

Рез спросил их, куда ставить стол. Нэн даже подпрыгнула от удовольствия, она с энтузиазмом командовала мужчинами.

– Вперед, полководец, – разрешила ей Джейси.

Джейси улыбнулась: шум, неразбериха, столпотворение напоминали ей детский дом Сент-Мэри.

– Ты выглядишь очень довольной, – сказал кто-то рядом.

Повернувшись, она увидела Тэйбора, появившегося из кухни.

– Знаешь, никогда не думала, насколько мне трудно будет писать об усыновленных и брошенных детях, которые, став взрослыми, решили найти матерей.

– Несмотря на это, ты написала прекрасный материал. Главный редактор одобрил. Статья будет в следующем воскресном выпуске.

Джейси с облегчением вздохнула. Она волновалась за ту часть, которую вчера отправила Тэйбору, первую в серии «Поиск корней». Эта статья далась ей труднее того, что она делала до сих пор. Более глубокая, более личная.

– Как идут поиски матери? – как всегда, полюбопытствовал Тэйбор.

Она пожала плечами. Приступая к статье, Джейси обращалась в центр содействия усыновлению. Она начала знакомиться с медицинскими картами детей из списка Тома. Ни один ребенок не носил имени Джасинты Кейтлин. Джейси всегда думала, что имя дала ей мать. Кто еще, как не она – очень молодая и наивная, – могла оставить ребенка в корзине на ступеньках приюта, приколов записку к одеяльцу? Действие, казалось бы, более подходящее новелле девятнадцатого века.

Поиски необходимо каким-то образом упорядочить. Тогда она решила проверить тех младенцев, которые не получили имени до выписки из больницы. В конце концов, ее мать могла дать имя младенцу после того, как забрала его домой.

Открылась дверь, и в комнату ввалились трое друзей Тома, тоже полицейские, громко хохоча, они втащили стулья. Том был с ними. Их глаза встретились. И тут же ее сердце подпрыгнуло.

Каким образом она собиралась не свалять дурочку перед этим человеком во второй раз?

Том заметил, как она отвела взгляд, и стиснул зубы. Это из-за того, что произошло тогда на кухне? Или потому, что он предложил ей поиски матери?

В старой квартире почти ничего не осталось, и Том собрал несколько добровольцев, чтобы вынести все остальное. Однако он заметил, что Рез сидит рядом с Джейси, похоже, чувствуя себя вполне комфортно. Брат зачастил к ним с визитами, особенно когда его, Тома, там не было.

– Ты с ума сошел, – мрачно объявил Джонатан Расмуссин.

Том въехал на стоянку. Было поздно. Участники вечеринки, покончив с хот-догами, гамбургерами и пивом, отправились по домам. Остались только родственники, помогавшие Джейси распаковать вещи.

Отец специально поехал на старую квартиру Тома, чтобы с пристрастием допросить сына. Том ждал этого допроса еще с тех пор, как несколько дней назад представил Джейси семье.

Не то чтобы Джонатан Расмуссин был невежлив с Джейси или относился к ней неприязненно. Но было очевидно – его сыну, во всяком случае, – что он не был рад развитию событий.

– Скажи прямо, что ты имеешь в виду, – отозвался Том. – Не ходи вокруг да около.

– Черт возьми, Том, это не шутки. Ведь ты просил ее выйти за тебя замуж.

– Да. – Том остановил машину. Некоторый прогресс достигнут: он и Джейси живут в их квартире, его имя стоит рядом с ее именем на договоре аренды. – Ты должен понять, – мягко сказал он отцу, – она будет моей женой.

– Она, по-моему, так не думает.

Они вышли из джипа. Том, обойдя машину, подошел к багажнику и начал выгружать вещи, которые они привезли.

– Я бы выкурил сигару, – сказал Джонатан. – Прогуляешься со мной?

Том возился с коробкой, пытаясь отвертеться от разговора. Но отец нашел-таки возможность продолжить дискуссию. Лучше с этим покончить сразу, решил он.

Джонатан вытащил одну из своих толстых сигар, которые Лидия Расмуссин ненавидела.

– Не могу понять, чего мать так волнуется по поводу курения, – проворчал он, поднося к сигаре спичку. – Я осмеливаюсь курить только на улице, а скоро мне и это запретят.

– Вот если она это сделает, то я наконец-то перестану выслушивать твои стенания.

Джонатан Расмуссин был уже седоват, ниже ростом и суше, чем его старший сын. Он уволился из полиции два года назад, но так и остался копом, и его распирала гордость, что оба сына решили стать полицейскими.

– Ладно, – сказал Джонатан, хлопнув Тома по спине, – давай пройдемся, и я объясню тебе, что к чему.

Вечер был теплый и сырой. В туманной мгле фонари были окружены расплывчатым ореолом. Джонатан переступил через низкий бордюр, шагнув на тротуар. Том последовал за ним.

Правая сторона улицы была освещена лучше; там от угла за кафе располагался ряд заведений мелкого бизнеса: прачечная, салон гадалки, слесарная мастерская. На левой стороне стояло несколько старых домов и было темно. Не сговариваясь, они повернули налево и продолжали неспешную прогулку, не глядя друг на друга.

У них на двоих было шестьдесят пять лет наблюдения за такими вот темными улицами.

– Не хочу быть неправильно понятым, – начал Джонатан, дымя сигарой. – Но, думаю, у тебя с этой женщиной будет масса хлопот. Я понаблюдал за ней сегодня. Мужики так и вьются вокруг нее, и, похоже, ей это нравится.

– Она хороша собой, что всегда привлекает мужчин, – кисло рассудил Том.

– Один из них твой брат.

– Сомневаюсь, чтоб ты мог такое наблюдать… Не думаю, что здесь будут проблемы.

– Однако я видел, как ты смотрел на них, и не уверен, что сам ты в этом убежден.

– Знаю, – коротко бросил Том, – Рез умеет кружить женщинам головы. Ясно, что Джейси не исключение. Но это не должно стать проблемой.

– Хорошо, – уступил Джонатан. – Твой брат, как ты знаешь, любит рядиться в плащ благородного рыцаря. Думаю, именно это ее в нем и привлекает. Правда, большой беды в том нет.

– Ты прав, – сухо отметил Том. Похоже, это их фамильная черта, хотя его самого сия чаша миновала.

Джонатан согласно кивнул, но продолжал стоять, молча куря и выжидая.

Знакомый прием. Если достаточно долго играть в молчанку, то волей-неволей сам заговоришь. К сожалению, одно дело разгадать трюк и совсем другое – противостоять ему.

Наконец Том сдался:

– Я думал, что это будет тревожить маму, а не тебя, – сказал он тихо, – тем не менее она приняла ситуацию лучше, чем ты.