Значит, его зовут Ровэн… Он тут же замолчал, округлил глаза, не скрывая беспокойства, и резко вышел из тронного зала.

Вэй не дал мне опомниться, схватил за руку, крепко сжимая ее при этом и причиняя боль. Я скривилась из—за твердой хватки, хотела выдернуть ладонь, но раманш не дал, утягивая меня за собой.

Мы неслись по коридорам, которые оказались похожи один на другой. Во многих были видны следы сражений, кровь и какие—то обломки на полу, странный песок, что скрипел под ногами. Части некоторых стен были разломаны, где—то лежали останки альр — все это вызывало ужас и непонимание ситуации.

Длинная накидка без рукавов, созданная из очень плотной на вид ткани, развевалась за спиной Ровэна — он мчался вперед, не обращая внимания на полученные раны, из которых текла кровь, впитываясь в одежду. Вэй тоже был обеспокоен, но из—за сильного истощения после боя не мог показать всех эмоций.

Внезапно коридор закончился, и мы быстро вошли в огромное, заполненное ранеными помещение. Среди невысоких коек бегали женщины в белых плотных одеждах, похожих на халаты. Они носили странные сосуды, наполненные водой с травяным запахом, небольшие блюда с темной плотной субстанцией, похожей на глину, но, судя по всему, известное им лечение никому не помогало.

— Господин! — не обращая на меня никакого внимания, к Ровэну подскочила совсем юная девушка. — Мы не знаем, что это за яд… Мы видим подобное впервые…

Ровэн подошел к тому самому мальчику, которого я успела спасти от альры. На его круглом личике виднелась тонкая царапина — тварь успела задеть кожу, и яд попал в кровоток. От неглубокой царапины расползались темные нити сосудов, постепенно покрывая собой маленькое тело…

— Двое стражей умерли, как только темная сеть дошла до сердца. Яд действует мгновенно… Мы пробуем все возможное, все лекарства, что у нас есть, но они не помогают, некоторые делают лишь хуже…

Один из раненых солдат зашелся судорогой, из его рта пошла белая пена, глаза закатились, он стал задыхаться и… Умер.

— Это куран, — я выдернула руку из хватки Вэя, — он распадается под действием температуры. Для него не нужно противоядие, так как состав основан на белковом компоненте. Если нагреть тело до сорока градусов, он начнет распадаться, но полностью сам из организма не выйдет. Вам нужен белый огонь — он лишь греет, но не сжигает.

— Простите, — девушка чуть ли не плакала. Очень многие раманш оказались отравлены, и она просто не понимала, что делать. Ей было все равно, что я человек, — но раманш… Мы… огонь для нас — смерть. Не важно, какое пламя… наша кожа, она…

— Значит, погрузите тела в воду, сделайте такой же поток, как и Вэй при битве. Вода будет служить защитой от прямого воздействия огня, а я уже выведу яд…

— Господин Вэй… — девушка просияла, тут же перевела взгляд на мужчин, ожидая их одобрения.

— Делай… — голос Вэя изменился. Он был в ужасе и не скрывал этого. Смотрел на меня, словно перед ним стоял монстр, которого нельзя убить, которого нужно терпеть, и который знает больше, чем он.

Девушка метнулась к раненым, тут же что—то затараторила остальным лекарям и огромное помещение стали быстро расчищать, позволяя Вэю создавать водный поток.

Мужчина почему—то мог взять разом лишь троих, и начал он с детей. Медленно окружая их магией, он создавал защиту, внимательно наблюдая за тем, как в моих руках появляется белое пламя.

Белый огонь — один из самых слабых. Его никогда не используют в бою, потому что он не способен разрушать — лишь согревать замерзшие пальцы. Он не оставляет ожогов на теле, не перебрасывается с одной деревянной поверхности на другую, но судя по тому, как отреагировали на мою магию раманш, для них он опасен. Получается, что я не только совершила ошибку в плане призыва, но и сама по себе являюсь очень опасной для них. Но тогда почему Вэй пустил меня в этот город? Почему позволяет находиться так близко к господину Ровэну, который явно играет важную роль для многих присутствующих? Я ничего не понимаю!

— Ты знаешь этот яд?

Все это время мы работали молча. За нашими спинами стоял Ровэн, наблюдая за тем, как в водной защите появляется странный темный налет

— яд очень медленно покидал тело через поры. Когда вода достигала необходимой температуры, я видела, как дети начинали дергаться, понимала, что даже так огонь для них все еще опасен. Это их слабое место, о котором я узнала… Меня точно живой не выпустят…

— Да, в Эрмере я была специалистом по ядам…

— Создавала смерть собственными руками? — голос Ровэна был до ужаса уставший и тихий. Он словно был на грани потери сознания. Мужчина сел рядом с нами на пол, наплевав на всех. Он смотрел, как его сын оживает на глазах, затем переводил взгляд на меня и явно что—то просчитывал в уме.

— Я изучала яды для того, чтобы знать все об их действии и симптомах. Если правителя или членов его семьи отравят, нужно знать, какое противоядие использовать. Альры ведь не просто так напали на вас… И это странно… то, что они не тронули детей, а лишь поцарапали их… так что происходит?

— Это тебя не касается, — наконец Вэй подал голос. Он сильно устал, держался из последних сил, злился и до сих пор был в ярости, — ты же не думаешь, что из—за спасения сына господина сможешь сбежать от меня?

— Если честно, я о таком и не думала… — призналась я, — а надо бы…

Я наблюдала за тем, как многие раненые постепенно оживают, как они корчатся от боли и мучаются из—за пламени. Видела, как Вэй держится из последних сил, с какой надеждой в глазах смотрят на него все остальные…

Думаю, им не стоит знать, что именно я создала этот яд.

Когда последний из раненых был выведен из тяжелого состояния, и я осознала, что его организм справится с остатками яда самостоятельно, то сразу же потеряла сознание. Последнее, что я помнила — это ощущение тошноты, жуткую головную боль и чьи—то сильные руки, крепко обхватившие меня за плечи, а дальше забвение — пустота, о которой я уже давно мечтала.

На самом деле мне самой нужна была помощь. Еще в пещере я осознала, что с моим телом что—то не то, думая, что боль в боку связана с воспалением почек, но из—за магии и сражений я совершенно об этом забыла.

Зато сейчас вспомнила…

Словно ножом пронзили… Боль распространилась по всему телу, ныла, будто лезвие медленно вытаскивали, слегка расшатывая его где—то в области живота. Я уже давно пришла в сознание, но из—за лихорадки мало что осознавала.

Какие—то движения перед глазами, чьи—то голоса…

— Ты идиот! — это был знакомый голос… Кажется, это Ровэн. — Если она умрет, то ты…

— И без тебя знаю, замолчи! — а вот это точно Вэй.

Почему я не должна умереть? Что случится с раманш, если меня не станет? Он тоже умрет? Но почему? Судя по всему, истинная суть призыва утеряна — я не нашла ни одной полноценной записи об этом народе и ритуале, но, судя по реакции дракона и демона, эти двое прекрасно понимали, что именно я хотела сделать, раз решили проводить в последний путь. Они понимали, все понимали… И насмехались.