— Еще раз! — прокричал Скоутер. — Ради своего ребенка!

Как «низкие люди» и вампиры, Миа забыла про Сюзанну. Ееглаза, полные боли, как душевной, так и физической, не отрывались от Сейра.

— Смогу я оставить его у себя, сэр? Пожалуйста, скажите, чтосмогу, путь и на короткое время!

Сейр взял ее за руку. Маска, которая скрывала его настоящеелицо, улыбнулась.

— Да, моя дорогая. Твой малой останется у тебя на долгиегоды. Только потужься еще раз.

«Миа, не верь его лжи!», — мысленно выкрикнула Сюзанна, нокрик ушел в никуда. «Может, оно и к лучшему, — подумала она. — Это ведь хорошо,что на какое-то время про нее полностью забыли».

И мыслями Сюзанна развернулась в другом направлении.

«Джейк! Джейк, где ты?»

Нет ответа. Плохо. Пожалуйста, господи, сделай так, чтобы онне умер.

«Может, он очень занят. Бежит… прячется… сражается… Молчание— не обязательно…

Миа зашлась в крике, вроде бы, так и сыпала ругательствами,но при этом тужилась изо всех сил. Влагалище растягивалось все сильнее, половыегубы раскрывались все шире. На простыню выплеснулась свежая кровь, увеличив ибез того большое пятно. А потом, в алом ореоле, Сюзанна увидела корону белого ичерного. Белое — кожа, черное — волосы.

Тут же черное и белое начало утопать в алом, словно ребенокрешил вернуться в чрево матери, еще не готовый к встрече с миром, но Миа,похоже, надоело ждать его появления на свет. Она тужилась, что было сил, сжатыев кулаки руки, она держала их перед глазами, вибрировали от напряжения, глазапревратились в щелочки, губы разошлись, обнажив сцепленные зубы. Вена тревожнопульсировала на лбу. Другая выпирала на шее.

— НУ-У-У-У-Ж-Е-Е-Е! — прокричала она. — КАММАЛА, МОЙКРАСАВЧИК-МЕТИС! КАММАЛА-КАМ-КАМ!

— Дан-тете, — пробормотал Джей, Ястреб, и остальныеподхватили благоговейным шепотом: «Дан — тете… дан — тете… каммала дан — тете».Приход маленького бога.

На этот раз не только показалась макушка, но вся головкамладенца пошла вперед. А потом Сюзанна увидела его ручки, прижатые к вымазаннойкровью груди, крохотные кулачки, подрагивающие, живые. Увидела синие глаза,широко раскрытые, удивительные как своим знанием жизни, так и схожестью сглазами Роланда. Увидела черные, как сажа, ресницы. Микроскопические капелькикрови сверкали на них, словно рубины. Сюзанна увидела, чтобы более никогда незабыть, как нижняя губа ребенка на мгновение задела внутреннюю половую губуматери. Тут же открылся маленький ротик, продемонстрировав идеальный ряд белыхзубов на нижней челюсти, не клыков, а идеальных маленьких зубов, и однако, отодного только вида зубов новорожденного по спине Сюзанны побежал холодок. Ту жереакцию вызвал и пенис малого, необычайно большой и стоящий торчком. Сюзаннаахнула: длиной пенис превосходил ее мизинец.

Крича от боли и счастья, Миа приподнялась на локтях, ееглаза вылезали из орбит, истекая слезами. Вытянув руку, она мертвой хваткойвцепилась в запястье Сейра, тогда как Скоутер ловко поймал выскользнувшего извлагалища младенца. Сейр вскрикнул от боли, попытался вырваться, но с тем жеуспехом мог пытаться… вырваться из рук полицейского в Оксфорде, штат Миссисипи.Восхищенный шепот «низких людей» и вампиров смолк, на какие-то мгновения влазарете повисла мертвая тишина. И в ней обострившийся слух Сюзанны уловил хрусткостей запястья Сейра.

— ОН ЖИВ? — прокричала Миа в изумленное лицо Сейра. Брызгислюны разлетались с ее губ. — СКАЖИ МНЕ, ПАРШИВЫЙ СИФИЛИТИК, СУЧИЙ СЫН, МОЙМАЛОЙ ЖИВ?»

Скоутер поднял малого так, что их лица оказались на одномуровне. Взгляд коричневых глаз доктора встретился с взглядом синих глазмладенца. Скоутер держал его на руках, а пенис воинственно торчал вверх.Сюзанна ясно увидела алую отметину на левой пятке младенца. Казалось, он окунулпятку в кровь матери перед тем, как покинуть ее чрево.

Вместо того, чтобы шлепнуть младенца по ягодицам, Скоутернабрал полную грудь воздуха и дунул ему прямо в глаза. Малой Миа мигнул вкомичном (и таком человеческом) изумлении. Вдохнул сам, на мгновение задержалдыхание, а потом… Он мог быть Королем королей, разрушителем миров, но в жизньон вошел, как входят многие и многие дети, с криком ярости. От этого крика изглаз Миа вновь хлынули слезы, на этот раз радости. Дьявольские существа,собравшиеся вокруг новоявленной матери, конечно, были слугами Алого короля, но,тем не менее, увиденное подействовало и на них. Они зааплодировали, засмеялись.Присоединилась к ним и Сюзанна, пусть и кляня себя за это. Младенец повернулсяна звук, в его глазах читалось изумление.

Плача, со слезами, катящимися по щекам, с закапавшими износа соплями, Миа протянула руки.

— Дай его мне! — сквозь слезы выдохнула она; то плакала Миа,ничья дочь и мать одного. — Дай его мне, прошу тебя, позволь подержать моегосына! Позволь подержать моего малого. Позволь подержать мою прелесть.

И младенец повернул головуна голос матери. Сюзанна сказалабы, что такое невозможно, но, разумеется, она сказала бы то же самое и промладенца, который родился, полностью проснувшись, с широко раскрытыми глазами,полным зубами ртом и стоящим концом. Однако, во всем остальном младенецпоказался ей совершенно обычным: пухлым, с пропорциональными ручками и ножками,человеческим, а потому очень милым. Да, конечно, на пятке у него было родимоепятно, но разве мало появляется на свет детей с родимыми пятнами?

Разве ее отец, согласно семейной легенде, не родился спятном во всю руку? Пятно на пятке никто бы и не увидел, разве что на пляже.

По-прежнему держа новорожденного на уровне лица, Скоутерпосмотрел на Сейра. Возникла пауза. Воспользовавшись ею, Сюзанна могла бы безтруда завладеть пистолетом доктора. Но даже не подумала об этом. Забыла ителепатический крик Джейка, и странный визит Роланда и ее мужа. Ее, точно также, как и Джея, Стро, Хабера и остальных, зачаровало прибытие младенца в этотисстрадавшийся мир.

Сейр едва заметно кивнул, и Скоутер опустил крошку Мордреда,по-прежнему вопящего (по-прежнему поглядывающего через плечо, очевидно, на своюмать), в ждущие руки Миа.

Миа тут же развернула его, чтобы взглянуть на его личико, исердце Сюзанны похолодело от тревоги и ужаса. Потому что Миа определеннотронулась умом. Ее глаза ярко блестели. Губы изгибались одновременно в улыбке излобной ухмылке, слюна, розовая, загустевшая от крови из покусанного языка,текла по подбородку, но более всего напугал Сюзанну торжествующий смех Миа.Конечно, со временем она могла прийти в себя, но…

«Никогда эта сучка не придет в себя, — возразила Детта, небез сочувствия. — Слишком тяжело дался ей этот ребенок, вот она и сломалась.Для нее все кончено, и ты знаешь это не хуже моего!»