— Ну, ладно, — наконец подал голос Каллем. — Может, я знаюлесную дорогу, или две, которые ведут в Лоувелл. Лето выдалось сухим, пожалуй,смогу проехать по ним на моем пикапе.

— Одну или две?

— Ну, скорее, три или четыре, — вновь пауза, которую Эдди нестал прерывать. Разговор с Каллемом доставлял ему безмерное удовольствие. —Пять или шесть, — вновь Эдди не отреагировал. — Восемь, — и когда Эддирассмеялся, Каллем спросил. — А что у тебя на уме, сынок?

Эдди глянул на Роланда, который протягивал ему зажатый воставшихся пальцах правой руки жестяной тюбик с таблетками аспирина. Благодарнокивнул.

— Я бы хотел, чтобы вы приехали в Лоувелл, ответил онКаллему. — Похоже, нам нужно еще кое о чем поговорить.

— Да, а я, судя по всему, это чувствовал, только не головой,а сердцем, потому что в голове вертелась мысль: «Скоро я уеду в Монпелье».Однако, находил какие-то мелкие поводы, чтобы задержаться подольше. Если б тыпозвонил пятью минутами раньше, линия была бы занята. Я говорил с ЧарлиБимером. Его жену и убили в магазине, знаете ли. И ее сестру. А потом яподумал: «Какого черта, приберусь-ка я в доме, прежде чем брошу чемодан в пикапи уеду». Нет, в голове ничего не было, но сердцем я все-таки ждал звонка с тогосамого момента, как проводил вас. Где вы будете? На Тэтлбек-лейн?

Эдди вскрыл тюбик, с жадностью посмотрел на таблетки.Наркоман навсегда остается наркоманом, согласился он с народной мудростью.

— Именно. Вы говорили, что Тэтлбек-лейн -двухмильная дорога,которая обеими концами упирается в шоссе 7, не так ли?

— Говорил. На Тэтлбек такие красивые дома, короткая,раздумчивая пауза. — Правда, многие продаются. В последнее время там появилосьочень уж много приходящих. О чем, я, кажется, уже упоминал. Людей онинервируют, а богатые могут позволить себе переехать из тех мест, где что-томешает им спокойно спать по ночам.

Больше Эдди ждать не мог. Взял три таблетки аспирина ибросил в рот, наслаждаясь горечью, которые они оставили на языке. Боль,конечно, доставала его, но он мог бы выдержать и куда как более сильную, если бему удалось получить весточку от Сюзанны. Но она не давала о себе знать. У неговозникла мысль, что линия связи между ними, и без того ненадежная, пересталасуществовать после рождения ребенка Миа.

— Вам, парни, лучше бы держать ваши стреляющие железки подрукой, раз уж вы направляетесь на Тэтлбек в Лоувелле, — продолжил Каллем. — Чтокасается меня, то я брошу дробовик в кабину, прежде чем садиться за руль.

— Почему нет? — согласился Эдди. — Вы хотите увидеть своюмашину где-нибудь на Тэтлбек-лейн, не так ли? Обязательно увидите.

— Да уж, старую «гэлекси» не спутаешь ни с какой другой, —согласился Каллем. — Скажи мне, сынок, в Вермонт я вот не поехал, но у менятакое чувство, что вы хотите меня куда-то послать, если я соглашусь. Тебя незатруднит сказать, куда именно?

Эдди подумал, что Марк Твен мог бы назвать следующую главу,несомненно, колоритной жизни Джона Каллема «Янки из Мэна при дворе АлогоКороля», но решил не озвучивать свои слова.

— Вы бывали в Нью-Йорке?

— Господи, конечно. Провел там увольнительную на сороквосемь часов, когда служил в армии. Насколько помню, побывал в мюзик-холле«Радио Сити» и в Эмпайр-Стейт-Билдинг. Должно быть, увидел и другиедостопримечательности, потому что мой кошелек похудел на тридцать долларов, адва месяца спустя мне поставили диагноз: триппер.

— На этот раз у вас будет слишком много дел, чтобыподхватить триппер. Возьмите с собой кредитные карточки. Я знаю, что они у васесть, потому что в бардачке лежат квитанции.

— Там действительно бардак, не так ли? — полюбопытствовалКаллем.

— Ага, выглядело все, как изжеванная собакой обувь. Увидимсяв Лоувелле, Джон, — и Эдди повесил трубку. Посмотрел на пакет в другой рукеРоланда, изогнул брови.

— Это сэндвич «пубой», — пояснил Роланд, — с большимколичеством майо, уж не знаю, что это такое. Я бы предпочел соус, который невыглядит, как сперма, но, возможно, тебе виднее.

Эдди закатил глаза.

— Боже, умеешь же ты разжечь аппетит.

— Ты так говоришь?

Эдди пришлось напомнить себе, что чувство юмора у Роландаотсутствовало практически полностью.

— Говорю, говорю. Пошли. Я смогу съесть мой спермо-сырныйсэндвич и за рулем. Опять же, нам надо обсудить, как строить разговор сКаллемом.

7

Они сошлись во мнении, что Джону Каллему следует рассказатьвсе, во что он сможет поверить и что выдержит его психика. Чтобы потом, если невозникнет неожиданных осложнений, вручить ему акт купли-продажи и направить кЭрону Дипно. Строго наказав, что разговор с ним надо вести в отсутствие незаслуживающего доверия Келвина Тауэра.

— Каллем и Дипно на пару сумеют найти Мозеса Карвера, —сказал Эдди, — а я сообщу Каллему достаточно сведений о Сюзи… личного порядка,чтобы убедить Карвера, что она по-прежнему жива. В конце концов… все будетзависеть именно от убедительности Дипно и Каллема. И той энергии, которую онивложат в создание «Тет корпорейшн» на закате жизни. Эй, эта парочка еще сможетудивить нас! Я не могу представить себе Каллема в костюме и при галстуке, норазъезжающим по стране, чтобы тормозить бизнес «Сомбры»… почему нет? Онзадумался, склонив голову набок, котом кивнул, улыбаясь. — Да. Это у негополучится.

— Крестный отец Сюзанны тоже должен быть тертым калачом, —заметил Роланд. — Только с кожей другого цвета. Такие люди часто говорят наодном языке, когда составляют ан-тет. И, возможно, я смогу дать Каллему нечтотакое, что поможет ему убедить Карвера войти в нашу компанию.

— Сигул?

— Да.

Его слова заинтриговали Эдди.

— Какой?

Но, прежде чем Роланд успел ответить, Эдди пришлось надавитьна педаль тормоза. Они уже были в Лоувелле, на Шоссе 7, а им навстречу, вдольпридорожного кювета, шатаясь из стороны в сторону, шел старик с торчащими вовсе стороны всклоченными седыми волосами. В рубище из грязной материи.Костлявые руки и ноги покрывали царапины и язвы. Шел он босиком, а место ногтейзанимали отвратительные и грозного вида желтые когти. Под мышкой нес какой-тодеревянный предмет, похожий на сломанную лютню. Эдди подумал, что очень ужстранно смотрится этот старик на шоссе, где ранее им встречались толькосерьезного вида бегуны трусцой, определенно, приезжие, в нейлоновых шортах,бейсболках и футболках (у одного на груди Эдди прочитал: «НЕ СТРЕЛЯЙТЕ ВТУРИСТОВ»).

Старик тем временем приближался, медленно, но верно сокращаярасстояние до «гэлакси», и с губ Эдди сорвался крик ужаса. Глаза старикасливались над переносицей, напоминая двухжелтковое яйцо на сковородке. Из однойноздри, как бивень, торчал клык. Но наибольшее отвращение вызывало зеленоватоесвечение лица старика. Словно на кожу нанесли тонкий слой флуоресцирующейкаши-размазни.