косвенно, но и фактически, – добавил Мишин, лицо которого стало твёрдым и сосредоточенным. – В Пузыре Ланиакеи действительно скрыт некий артефакт, который, по всей видимости, представляет собой кладбище или тюрьму для боевых роботов – джиннов. Час назад мы получили новое сообщение от «Охотника», изучающего Пузырь, из которого видно, что в том районе появились опасные гости. И это не представители частных военизированных формирований, вообще не земные аппараты.

– Властители? – хмыкнул директор Службы безопасности, длиннолицый, худой, носастый, с виду всегда мрачный и чем-то недовольный.

– Копун назвал их тартарианцами.

– Хрен редьки не слаще.

– Мы подозреваем, что это посланцы разумного кластера Ланиакеи. На контакт они не пошли, сразу напав на «Охотника». А поскольку возможности Властителей, хоть тартарианцев, хоть ещё кого-то, выше наших, напрашивается вывод: пора включать все защитные силы цивилизации как при схватке с нимфианским Вестником.

– Пусть этим занимается Совбез СОН, – пожал плечами Дубовик, седой, с длинными носогубными складками.

По лицам присутствующих промелькнули улыбки.

– СОН давно перестал быть регулятором безопасности и политическим инструментом сдерживания внутри цивилизации, – скептически проговорил Жнецов, носивший роскошную шевелюру в стиле «ангора»; Диана называла такие причёски «патлами». – Что уж говорить про внешние угрозы. К тому же пока его деятели, сплошь бритты и американцы, согласятся защищать Систему от вторжения, будет поздно.

– Вторжения не будет, – сказал Дарислав.

Лица обратились к нему.

– Поясните, – попросил Жнецов.

– Несмотря на наши технические достижения и выходы за пределы Млечного Пути, разумные союзы ни в центре галактики, ни в других галактиках, ни в самой Ланиакее не обращали на нас никакого внимания. Даже когда нимфианским Вестником завладел землянин, немец Шнайдер, реакции не последовало. Властители, кем бы они ни были, если и задумали чистку Вселенной, не считают нас равными себе и отдельно ликвидировать человечество не станут. Достаточно будет зачистить космос, чтобы исчезли и мы.

– Зачистить, – пробормотал Исидор Апухтин, – не так-то это просто. Речь ведь идёт не о зачистке квартиры, а о целой Вселенной.

– Легче лёгкого, – пошутил Жнецов. – Достаточно спровоцировать фазовый переход вакуума, как при инфляции.

– Мы это можем? – вскинул брови директор Службы.

– Пока нет.

– А если эти парни – тартарианцы – подключат джиннов?

– А вот с ними нам придётся рубиться до последнего патрона, как говорится.

– Если только… – начал Дарислав.

Стало тихо.

– Если что? – поинтересовался Жнецов.

– Если только мы не найдём соратников не ниже самих джиннов. – Дарислав сделал ещё одну паузу. – Либо самих Властителей.

– В таком случае надо ускорить поиск Вестников! – вдруг проговорил кто-то, и свободный стул за столом занял Голубев, как ни в чём не бывало оглядев собрание.

Дарислав с удивлением посмотрел на Мишина, не зная, как относиться к «вторжению» на секретное совещание руководителей Совбеза.

– Товарищи, это наш комиссар по особо важным делам, – спокойно сказал руководитель РКС. – Полковник Виктор Бунимович Голубев, контрразведчик, специалист в области решения ксеноконфликтов.

Слушатели молча воззрились на гостя, зная его как майора, одетого на сей раз по формату «официал» в серо-синий костюм.

Голубев встретил взгляд Дарислава, подмигнул ему.

– Прошу отнестись к подключению органов контрразведки с пониманием, – добавил Мишин. – Без её участия нам не обойтись.

Дарислав с усилием сохранил невозмутимый вид, посмотрел на директора Службы безопасности, который ни слова не сказал ему о второй ипостаси Голубева. Впрочем, удивляться особо было нечему. Коскор – космическая контрразведка – была самым закрытым подразделением в недрах ФСБ России, да и других стран, и о деятельности этой службы не зря ходили легенды.

Одной из таких легенд было освобождение посланцев Земли, отправленных к ядру Млечного Пути с миссией разграничения полномочий по продвижению косморазведки землян к границам балджа. Официального подтверждения рейда в ядро в СМИ Солнечной системы так и не появилось, но, по легенде, два малых пограничных корвета, сопровождавшие делегацию, заметили подготовку к показательной казни посланцев и устроили настоящий Армагеддон недалеко от кольца чёрных дыр галактики, уничтожив базу драконов-чернодырников.

– Пару замечаний, господа, – сказал Голубев небрежным тоном профессора, вещавшего студиозусам прописные истины, – если позволите.

– Без зубоскальства, полковник, – сухо сказал Мишин.

Голубев развёл руками:

– Как скажете, генерал. Мы считаем, что к информации Копуна следует отнестись серьёзнее, чем к просто угрозе нападения. О замыслах тартарианцев мы можем только догадываться, однако действовать надо на опережение, пока они не направили в Пузырь основные силы.

– Разве появление их кораблей не есть вторжение?

– Это разведка.

– Почему вы так уверены?

– Потому что защитить объект в Пузыре двумя кораблями невозможно. Требуются мощная экспедиция, перекрытие подходов и тому подобное. То же самое и с нами: нужно присутствие контактёров, учёных-ксенологов, техники и… – Голубев ухмыльнулся, – оружие! Уверен, что наши аналитики не ошиблись, в Пузырь прибыла разведка Ланиакеи.

– Не слишком ли самонадеянны ваши аналитики? – проворчал Дубовик.

– Что вы предлагаете конкретно? – спросил Мишин.

– Срочно отправить в Ланиакею эскадру! Возможно, нам первым удастся реанимировать джиннов, и тогда никакие зачистки будут нам не страшны.

– Какие у вас грандиозные планы! – покачал головой Жнецов.

– А что? – пожал плечами Дубовик. – После таких предупреждений экспедиция напрашивается сама собой. Только я бы не надеялся на джиннов, что они нам помогут. Это роботы, участвовавшие в войне, и какие у них программы – бог ведает.

– Но и посылать эскадру… – Жнецов неуверенно посмотрел на Мишина.

– Семь-восемь машин, – сказал Голубев. – Крейсер, пару фрегатов, пару эсминцев, корветы с «нихилями» и «кинжалами». Этого будет достаточно.

– И да убоятся нас враги? – пробормотал Дарислав с издёвкой.

– Именно! – весело отозвался Голубев.

– Но Россия не строит эсминцы…

– Китайцы с удовольствием пошлют свои.

– Вы думаете, придётся воевать с… этими… Властителями?

– Тартарианцами, – подхватил Жнецов.

– Один чёрт, как их называть. В данном случае они нам враги.

– Враги не враги, но конкуренты точно.

– Нет! – наконец пришёл к решению Мишин. – Посылать эскадру повременим, пошлём разведывательно-десантную группу на двух машинах.

– Фрегат «Великолепный» полностью восстановлен и на ходу, экипаж прошел реабилитацию и готов к вылету в любой момент, – сказал Голубев.

– Ещё предложения?

– Только что спущен со стапелей «Звезды» корвет «Сахалин», – добавил Дубовик. – Отлично вооружён, капитан Америго Кучин, я его хорошо знаю.

– Я имел в виду, кто будет командовать операцией?

Лица участников заседания повернулись к Дариславу.

– Уверен, что можно доверить эту миссию Волкову, – сказал Апухтин и чихнул.

Слушатели отозвались улыбками и сочувствующими «будьте здоровы, товарищ генерал».

Дарислав растерялся, потому что вовсе не планировал отправляться так далеко в космос, да ещё и руководителем чрезвычайного десанта, хотя и надеялся в скором времени перейти снова на оперативную работу.

– Подождите, друзья, я понимаю ваши тревоги, но я собирался…

– Согласен, – кивнул Савкин.

Подняли руки и остальные члены Бюро Совбеза, все, кроме Голубева. Он смотрел на Дарислава с тонкой полуулыбкой, что-то решая в уме, потом, видимо, согласился с идеей.

– Поддерживаю предложение безопасности. Хотя для действий в Пузыре, коль уж речь идёт о нём, понадобится квалитет ответственности уровня «ВВУ»[6]. Волков не должен принимать решения единолично, без подстраховки опытных экспертов, это чревато конфликтами и гибелью людей.

– Не перебарщивайте, полковник, – холодно сказал Апухтин.

Дарислав, не ожидавший такого откровенного недоверия к его способности командовать контингентом космолётчиков, даже открыл рот, собираясь ответить и отвести свою кандидатуру, но его опередил Мишин:

– Квалитет потребуется в любом случае, кто бы ни возглавил ДРГ. Волков хорошо подготовлен и не раз доказывал свои кондиции. В группу мы включим советника-эксперта и кого-нибудь,