Огромный человек делал бессознательные движения, совершаяпостоянные круги по своей темнице. Его большие руки были в крови от его попытокнайти выход. Когда Кейт схватила кольцо с ключами с крюка, вставленного в сыруюсерую стену, и начала подбирать нужный, Эйлис начала успокаивать великана. Онапыталась отвлечь его от страха, который испытывал ее друг, но это оказалосьтрудно, поскольку можно было переговариваться только через узкое зарешеченноеокошко, которое располагалось высоко над ее головой. Джейму требовалось многобольше, чем ее голос в темноте. Когда Кейт наконец отворила дверь темницы, онавручила Эйлис факел, но Александр уже появился сзади. Он схватил Эйлис за руку,когда она сделала шаг внутрь темницы.

– Он не в своем уме, – предупредил Александр, сопаской поглядывая на Джейма. – Лучше всего туда не заходить.

Эйлис проигнорировала его слова и, высвободив руку, пошладальше в камеру, высоко подняв факел.

– Это Эйлис, Джейм, – окликнула она своегодруга. – Посмотри – здесь больше не темно.

Прижавшись к стене широкой спиной, Джейм повернул голову кЭйлис. Его взгляд был прикован к горящему факелу.

– Свет.

– Да, мой бедный друг, свет. Я пришла взять тебяотсюда.

– Я в яме. Это яма. Они снова меня похоронили.

– Нет, Джейм, ты не в яме. Ты не в гробу. Видишь свет?Я Эйлис, и я пришла взять тебя отсюда. – Она сделала шаг к Джейму, иАлександр неохотно отпустил ее руку. – Ты можешь меня видеть, Джейм? ЭтоЭйлис. – Она вставила факел в держатель на стене и подошла к дрожащемучеловеку, чтобы положить руку на его широкую грудь. – Сейчас я выведу тебяотсюда. О, мой бедный Джейм, что ты сделал со своими прекрасными руками?

Джейма успокоили ее голос и свет факела. Было видно, как кнему постепенно возвращается рассудок. Увидев свои руки с многочисленнымипорезами, он нахмурился:

– Я п-пытался п-прорыть дорогу наружу. Я должен былп-прорыть дорогу из ямы. – Когда он встретился с ней взглядом, по егощекам покатились слезы. – Я не могу в-выносить этого, госпожа. Я пытался,в самом деле пытался, но я не с-способен это вынести.

Кейт начала отрывать полоски от своей нижней юбки иперевязывать руки Джейма.

Поглядев на нее с благодарностью, Эйлис сказала Джейму:

– Теперь все хорошо, Джейм. Видишь? Теперь у тебя естьсвет, который прогонит темноту. Ты не в земле, ты не похоронен в этом ящике, тыв камере, и теперь дверь открыта. Она отперта и открыта. Ты не заперт в ней больше.

Он посмотрел на открытую дверь камеры и несколькоприободрился, увидев стоящих вокруг людей, после чего снова понурился:

– Я опозорил вас.

– Нет, – негромко запротестовала Эйлис. Протянувруку, она погладила его по мокрым от пота кудрям. Она не хотела, чтобы Джеймпотерял веру в себя, которую она вернула ему после перенесенных им в своейсемье унижений. – Здесь все чего-нибудь боятся. Если бы им пришлось жить стаким выродком, каким был твой отец, они вели бы себя точно так же. За это я недумаю о тебе хуже.

– И я, – негромко произнесла Кейт. – Тебенадо помазать руки мазью, но пока что поможет эта повязка.

Джейм бросил смущенный взгляд на Кейт, а затем спросилЭйлис:

– Теперь я свободен, госпожа?

Александр сдержал улыбку, когда Эйлис повернулась в егосторону. Под ее взглядом он не рискнул ответить отказом и кивнул.

– Да. – Эйлис улыбнулась Джейму. – Тебядолжны освободить. Пойдем, мой друг.

– Я присмотрю за этим парнем, – негромко сказалАнгус, после чего Эйлис повела Джейма из его камеры.

– Парнем? – вырвалось у Александра, после чего онбросил на Джейма иронический взгляд.

– Ему не может быть больше двадцати, хоть он и выглядитогромным, – задумчиво произнес Ангус.

– Верно. – Александр встал рядом с Эйлис и взял ееза руку. – Ты слышала нас! Ангус присмотрит за Джеймом, а ты пойдешь сомной.

Джейм повернулся и посмотрел на них. Его глаза округлились,когда он сообразил, во что одета Эйлис.

– Госпожа, – разинул он рот, – где вашаодежда?

Она не могла сказать своему заботливому другу, что ее одеждалежит лохмотьями на полу в комнате хозяина владений, поскольку она не знала,как он на это прореагирует. И потому ответила уклончиво:

– Я пролила на нее немного вина.

Джейм прищурился и наморщил нос, после чего негромко произнес:

– Как я понял, вы стирали свое платье.

Александр услышал сдавленные смешки мужчин.

– Пойдем, барышня. – Потянув Эйлис из темницы, онне стал обращать внимания на сердитые взгляды Джейма, Эйлис и – к его удивлению– Кейт.

Как только Александр и Эйлис исчезли, Барра пересталсдерживать смех.

– Клянусь зубами Бога, сейчас не время смеяться, я знаюэто, но я не могу остановиться. Вы видели нашего красавчика лэрда? – Онзасмеялся еще громче, когда к нему присоединились остальные.

Александр слышал смех в подземелье после его ухода. Он нелюбил становиться объектом насмешек. Особенно если над ним смеются из-запроделок какой-то маленькой темноглазой женщины. Пока он, сыпля проклятиями,тащил за собой Эйлис, она благоразумно помалкивала. Очутившись в своей спальне,Александр захлопнул тяжелую дверь и толкнул Эйлис к кровати, после чегоотправился умываться.

Эйлис продолжала молчать – такое поведение было самымразумным и безопасным. Она молча направилась к столу, где стояли кружка составшимся вином и ее кубок, а потом влила в себя порядочную порцию. ПокаАлександр ополаскивал свои золотистые волосы от остатков вина, она успелаосушить свой кубок и подняла его кружку. Только в это мгновение Александрувидел, чем она занята. Он чертыхнулся и вырвал кружку с вином из рук Эйлис,потом сделал глубокий глоток.

Чувствуя пресыщение, Эйлис откинулась на спину на большойкровати.

– Полегче с вином, приятель. Я не собираюсь лежать сбесчувственным чурбаном.

Александр чуть не поперхнулся при своем последнем глотке ибросил взгляд на хихикающую Эйлис.

– У тебя грязные ноги, – заметил он.

Она смущенно нахмурилась:

– Не думаю, что ты сейчас хочешь заняться моими ногами.

Он удивленно моргнул, а затем расхохотался. Его гнев куда-тоиспарился. Он продолжал посмеиваться, пока мыл ее ступни и бросал мокрую тканьобратно в таз. Закончив, он лег на кровать рядом с Эйлис. Повернувшись на бок иопершись на локоть, он положил подбородок на руку. Какое-то время онвнимательно рассматривал Эйлис, чувствуя, что его тело напрягается от желания.