– Ах, какие прекрасные ощущения, – пробормоталаона, наслаждаясь тем, как сливаются их тела.

Александр повел руками по ее стройному телу, его ротбуквально пожирал ее. То, как она двигала бедрами, стараясь прижаться к нему,было ясным знаком ее искреннего желания. Это опьяняло Александра. В концеконцов по ощущениям в теле он пришел к выводу, что настало время полностью еюовладеть. Он внимательно смотрел на ее алеющее от желания лицо, следя за тем,возникает ли на нем страх или напряжение. Эти чувства могли погасить в нейжелание, а этого он стремился избежать. К тому же он помнил свое обещание Баррене причинять боль этой девушке. Если он может доставить Эйлис удовольствие, он,без сомнения, выполнит это обещание.

Медленно, сжав зубы в попытке себя сдержать, Александр началвходить в ее тело. Она ногтями впилась в его бедра и с силой сжала губы, чтобысдержать крик, когда он лишил ее девственности. Какое-то мгновение он недвигался, выжидая, когда утихнет вызванная им боль, но при этом еще инаслаждался странной экзальтацией от мысли, что ни один мужчина еще нечувствовал с этой женщиной того, что чувствовал он. Она была единственной, когоон лишил девственности, хотя несколько женщин пытались его в этом обмануть.Потом Александр принялся поглаживать Эйлис – и потому, что ему хотелось до неедотронуться, и потому, что он стремился снова разжечь в ней огонь. Он хотел,чтобы желание в ней снова разгорелось с полной силой.

– Эта боль скоро пройдет, – тихо и мягко объяснялон, проводя ладонью но ее бедру.

– Мне не больно, – солгала Эйлис.

Впрочем, чувство, возникшее от разрыва, начало утихать.

Александр чуть заметно улыбнулся:

– Да? Тогда почему ты стала белой, как призрак, и чутьне откусила себе язык?

– Это от отвращения. – Она приоткрыла рот, когдаон накрыл ее грудь. Когда он начал дразнить сосок, Эйлис задрожала от желания.

Александр хрипло рассмеялся. Эйлис пришла к выводу, что лишьодин его бархатный соблазнительный голос способен ввести ее в грех.Удивительно, что мужской голос ощущался как интимная ласка. У нее мелькнуламысль, что он держится надменно, но она была слишком захвачена вернувшейсястрастью, чтобы обращать на это внимание.

Когда он глубоко захватил в рот твердый кончик ее груди иначал посасывать, она вскрикнула от наслаждения, которое не в силах быласкрыть. Жажда новых ощущений лишила ее стремления сопротивляться. В это жемгновение Александр начал двигаться. Эйлис не требовалось особого приглашения,чтобы обхватить ногами его мускулистые бедра и начать отвечать на каждый еготолчок. Она прижалась к нему, и из ее головы улетучились все мысли. Встретивпристальный взгляд Александра, она удивилась, каким огнем пылают его голубыеглаза.

– Ах, Александр, от этого даже больно. – Онаподалась вперед, чтобы он вошел в нее еще глубже. – Ты не можешьпрекратить? Я сойду с ума. – Она вскрикнула, когда боль внезапно пропала ив ее сознании вспыхнули дикие, ослепляющие всполохи.

Александр обнял ее лицо ладонями, зачарованный видомосвобождения Эйлис. Сладостные судороги в ее теле быстро довели его до пика. Онрухнул на нее, его губы хрипло произносили ее имя. Она тоже выкрикнула его имя,и это показалось ему восхитительным. Все, на что он надеялся, он получил, идаже больше.

Эйлис уставилась в потолок. Теперь в ее сердце были ужас иотвращение к себе. Одно дело – быть изнасилованной врагом, а совсем другое –открыто выражать свой восторг его действиями. Ее мало беспокоила ее потеряннаяневинность, поскольку у нее не было человека, которого бы она по-настоящемулюбила и для которого хотела бы сохранить девственность. Она даже радовалась,что Дональд Маккорди не получит удовольствия от того, что он будет у неепервым. Однако пыл, с которым она отвечала Александру Макдабу, ее весьмабеспокоил.

Не обманывая себя, она не могла сказать, что Александрвызвал ее страсть своим знаменитым искусством соблазнения, поскольку всепроизошло слишком легко. Она не была столь глупа, чтобы уступить искусномусовращению. Не могла она убедить себя, что виной всему вино. Смущенная иошеломленная тем, что произошло, Эйлис начала думать, что ее дядя КолинМакфарлан был прав, часто приговаривая, что испанская кровь ее матери делает еешлюхой по природе. Какой-то момент это казалось ей единственным возможнымобъяснением, почему она так страстно отзывалась на прикосновения врага,человека, которого ее учили ненавидеть.

Александр поднялся, глядя на Эйлис с острым интересом. То,что она смотрит в потолок, начало его беспокоить. Он посмотрел на кровать иневольно поморщился. У него никогда раньше не было девственницы, но он знал,что в первую ночь они теряют кровь. Кровь на кровати всегда была средством,которым женщины стремились его одурачить. Однако он всегда видел, что этойкрови слишком много, особенно для девушки слабого телосложения.

Внезапно Эйлис осознала, что лежит голой. Тяжело дыша, онасела в кровати, намереваясь схватить покрывало и скрыть свою наготу. Держапокрывало перед собой, она взглянула туда; куда смотрел Александр, ивскрикнула, не сомневаясь, что потеряла слишком много крови.

– Ты меня убил, – обвиняюще заявила онаАлександру, затем застонала и упала обратно на кровать, все еще с силойприжимая к груди покрывало. – Я знала это, но ты заставил меня думать, чтоя не права. Теперь я знаю, что ты действительно разрубил меня надвое, как я иподозревала. – Ее голос медленно поднимался до трагического крика, когдаона произносила: – С тем же успехом ты мог пронзить меня мечом. Со мнойпокончено! Я истеку кровью на постели моего врага.

От ее причитаний у Александра отлегло от сердца, хотя он немог понять причины ее истерики. Если бы она действительно истекала кровью,подумал он с улыбкой, она бы не вопила так энергично. Поднимаясь с кровати, ондаже не попытался скрыть свою усмешку. Ополоснувшись, он вернулся к кровати свлажной тканью в руке.

Эйлис сдавленно вскрикнула, когда он вырвал покрывало из еерук. Она попыталась отобрать его обратно, но в следующее мгновение обнаружила,что сильная рука Александра крепко прижимает ее к кровати. Она засмущалась,когда он стер с нее последние следы потерянной ею невинности. Похоже, этотчеловек совершенно равнодушен к женской скромности. Она не хотела себепризнаваться в том, что чувствует себя гораздо лучше после того, что он сделал.Она бросила на него гневный взгляд и наконец получила покрывало обратно, послечего расправила его на животе, спрятала лицо в подушку и с облегчениемзарыдала.

Александр вздохнул, потушил все свечи, кроме одной, чтостояла около кровати, и скользнул под одеяло. Некоторое время он молчанаблюдал, как она плачет, говоря себе, что его не должны волновать слезы однойиз девок клана Макфарланов. Но его злоба по отношению к Макфарланам и женщинамскоро угасла, а ее причитания были неприятны. Нахмурившись, он с силой тряхнулЭйлис.