– В курсе, – пожал плечами пленный. – Но завтра – это не сегодня.

М-да… Крепко мужика сломали. Лишним днем своей жизни в вонючем сарае не хочет рискнуть ради свободы. Хотя, может, просто устал человек и решил со всем разом покончить. Такое тоже бывает, и не мне осуждать подобное решение.

А второй, что рядом с ним сидел, вообще не двинулся. Или умер, или же его просто не заинтересовало мое предложение. Ну нет так нет, его дело, настаивать не буду.

В отличие от Василия, на которого его мамаша выписала мне рискованный квест.

Почему-то на уровне чутья казалось мне, что у Васи не все дома – типа в теле здорового мужика сидит подросток, и ему очень хочется выпендриться своей независимостью, которой на самом деле нет. Против такого работает только один способ.

– Слышь, Вась, – сказал я, одновременно прислушиваясь, что там снаружи творится. – Меня ж правда мамка твоя тебя спасать отправила. И что будет, если я ей расскажу, что пришел тебя выручать – а ты меня послал?

Песня про енота прервалась. Мозг здоровяка переваривал вводную, а я тем временем выглянул наружу и негромко выматерился.

Туман рассеивался. Еще пара минут, и видимость с вышек полностью восстановится. Надо сейчас валить, наплевав на недалекого Василия, а то реально вот-вот наступит поздняк метаться…

– Плохо будет, – мрачно отозвался мой подопечный, поднимаясь на ноги. – Мамка если узнает, таких трендюлей выпишет. Ну, пошли, что ль, чего встал?

Я бросил взгляд на любителя енотов.

Да уж, здоров маменькин сынок, ничего не скажешь, хоть статую Геракла с него лепи. А мозгов как у воробушка. «Мамка трендюлей выпишет», охренеть. А то, что полный лагерь вооруженных бандюков на ушах стоит, это так, фигня незначительная, звуковой фон, не более.

Я выскочил из барака, подхватил с земли «калаш» бандита, так и не пришедшего в себя после моего удара.

– Стрелять умеешь?

– Чо там уметь, – проворчал Вася. – Рожок вставил, дуло навел, на курок нажал, вот и вся наука.

Я не стал объяснять недорослю, что он в одном предложении три ошибки сделал – некогда было, да и нафиг оно мне не упало. Просто сунул автомат в лапищи гиганта и, рявкнув:

– За мной! – понесся к воротам лагеря.

* * *

Сейчас уже неважно было, бежит за мной Вася или нет. Если да – хорошо, мизерный шанс выжить у него есть. Если нет – значит, нет у него того шанса, вот и весь расклад.

У ворот стояли двое бандитов, растерянно глядя по сторонам. Ишь ты, какая у них дисциплина – вокруг хипеж, а эти пост не покидают, прям как профессиональные военные.

Когда я вынырнул из тумана, они оба ко мне сунулись:

– Ну чо там, братуха? Реально наезд на базу?

Вместо ответа я в упор выстрелил в лицо тому, кто стоял ближе. Эффект был потрясающий – мозги кровавым веером плеснули на ворота. И пока второй в шоке переваривал увиденное, я навел «Вал» ему между глаз и приказал:

– Открывай.

– Я ж это, в натуре, братан, не могу без указки старшого…

– Открывай, мля! – заорал я. – Считаю до трех, и два уже было!

Интересно, что за эти несколько секунд бандит даже не подумал воспользоваться «калашом», который держал в руках. Даже удивительно, как на некоторых людей влияет вид огнестрела, направленного им в башку.

Пришлось вывести его из ступора, сильно ткнув стволом в лоб.

– Шевелись, нах, фраер педальный, а то завалю как сайгака! И ствол бросил, мля!

Боль в черепе и знакомые слова привели бандита в чувство.

Швырнув «калаш» на землю, он торопливо достал из кармана маленький пульт и нажал на три кнопки – двумя пальцами на две, и сразу же одним на третью. Так я и думал. Не только бандиты, все группировки Зоны так живут – нажми кто кнопки в другой последовательности, и либо шайка «тяжелых» в экзоскелетах из тумана вынырнет, либо какие-нибудь мины активируются, разнеся тут все к чертям крысособачьим, костей не соберешь.

Но бандит был слишком напуган для того, чтобы стать героем. А уж когда увидел выходящего из тумана огромного Васю, вообще потерял связь с реальностью и застыл столбом, держа пульт в руке на манер пистолета и направив его на гиганта, словно пластмассовая коробочка могла отключить отчего-то разъярившегося Василия.

А тот надвигался на бандюка, который отступал к медленно отворяющимся воротам – но те открывались слишком медленно. А Вася просто закинул «калаш» за спину, подошел, взял бандита за голову, сдавил ее ладонями – и та треснула с неприятным хрустом. Василий же продолжал давить, пока глаза из глазниц не вывалились и мозги не полезли из трещин в черепе.

– Ты это, не увлекайся, – сказал я. – Тем более, что у тебя для таких дел автомат есть. Валить пора. Кстати, за что ты его так?

– Он приходил, вместо жратвы кочан капусты кидал нам на всех раз в день, и уходил. А я капусту ненавижу, что я, козел, что ли? И бздех у меня с нее как у реактивного самолета. Ну а эти уроды стояли под дверью и ржали, слушали, как я матерюсь.

– Может, потому в затон и не забрали, что им с тобой весело было, – сказал я, вглядываясь в медленно рассеивающийся красный туман. Вроде никого, только многоголосые вопли да мат слышно. И ворота как раз открылись настолько, чтобы мы могли протиснуться.

Что и было сделано.

– А теперь ходу, – бросил я и рванул к Припяти. Берегом, где трава высокая, вполне реально уйти, не поймав пулю в затылок.

И примерно километра с полтора Василий бежал за мной – пока не остановился.

– Слышь, куда мы чешем?

Я тоже тормознул, оглянулся.

– Мамаше твоей тебя сдать надо, я обещал.

– Ты обещал, ага, – кивнул гигант. – А меня ты спросил, хочу ли я обратно?

Вот же ж мать твою за ногу!

– Слушай, там снайперы на вышках, – сказал я. – Уже далеко, конечно, но хороший стрелок…

– Похер на них, лохи там, а не снайперы, – сплюнул Вася. – Накупили игрушек, и ходят все на понтах, типа крутые вояки…

И тут же присел слегка, когда возле его уха вжикнула пуля.

– Лохи, говоришь? – хмыкнул я, отступая в заросли высоченной травы. – Так-то да, не профи, но вторым он тебе точно в чан попасть может, если небольшую поправку на ветер сделает.

– Ладно, ладно, пошли быстрее, – буркнул гигант, приседая еще сильнее и оттого становясь похожим на задумчивого неандертальца из школьного учебника истории.

Мы и пошли – я чуть пригнувшись, а Вася натуральным «гусиным шагом», кряхтя и тихо матерясь себе под нос.

Сгущались сумерки. Пройдя еще с полкилометра, Василий взмолился:

– Все, лыжи отваливаются, не могу больше.

– Больше и не надо, – отозвался я, поднимаясь в полный рост. – Вон лес слева, пошли, там и заночуем.